Бриана Шилдс - Заклинатель костей

Эйми права – именно Деклан постоянно подбивает своих приятелей ни с того ни с сего устраивать бег наперегонки, затевает розыгрыши, старается рассмешить всех и вся. Это и есть одна из причин, по которым меня всегда тянуло к нему, – если он и рискует, то только ради веселья. Ему по душе лишь та опасность, которая в итоге оборачивается смехом.

Эйми болтает ногой в воде.

– Не потому ли ты придираешься к нему, что боишься?

У меня по спине бегут мурашки. Эйми слишком уж хорошо понимает, что творится в моей душе.

– Может быть, и так, – пожимаю плечами я. – Разве тебе никогда не случалось усомниться в результатах гадания?

Какое-то время Эйми молчит.

– Что с тобой происходит? Ты мне явно чего-то не договариваешь.

Меня охватывает чувство вины, и я беру ее за руку. Пусть я и не могу рассказать ей всего, но дружба с нею для меня то же самое, что для утопающего спасательный круг.

– Я просто растерялась, – говорю я. – До доведывания я была уверена, что Деклан именно тот человек, который мне нужен, но теперь…

– Теперь, узнав, что он и впрямь твой суженый, ты избегаешь его, проводя все свое время со мной в костнице. – Она устремляет на меня пристальный взгляд. – А он таскается за тобой, словно брошенный щенок. – Эйми стискивает мои пальцы. – Ему, ясное дело, не может нравиться, что ты держишь его на расстоянии. Может, поэтому он и перегнул палку пару дней назад? Может, так он просто пытался тебя раскрепостить? Хотя он, конечно, и должен был остановиться сразу, когда ты сказала ему, чтобы он прекратил свои штучки. Теперь, узнав, что вы предназначены друг другу судьбой, ты должна научиться говорить с ним всякий раз, когда что-то начинает тебя беспокоить. Это единственный способ построить хорошие отношения.

Хотя Эйми и не знает всей правды, ее совет кажется мне дельным.

Я бью ногой по воде, и брызги летят ей на икры.

– Почему ты всегда рассуждаешь так здраво?

Подруга улыбается.

– Потому что я чертовски умна.

– Неужели тебе никогда не случается сомневаться в правоте костей?

Ее голос становится тихим:

– Я никогда не имела достаточного доступа к гаданиям на костях, чтобы искать в них ошибки.

Я напрягаюсь. Нет, родители Эйми не бедняки, но они и не богачи, так что гадания для них – нечастая роскошь.

– Прости, – мотаю головой я. – С моей стороны это было бестактно.

Она пожимает плечами.

– Просто, на мой взгляд, ты не стала бы сомневаться в правоте костей, если бы гадания на них не были для тебя такой рутиной.

Слова Эйми звучат в моем мозгу весь остаток дня. Когда я входила в Кущу, мне хотелось , чтобы моим суженым оказался Деклан. Мне хотелось стать домашним учителем. И вот теперь у меня есть все, чего я желала, однако я не чувствую себя счастливой. Что, если это просто потому, что я боюсь? Потому, что я позволила матушке заронить в мою душу сомнение из-за той сломанной кости? Если она выбрала мне в суженые Деклана, значит, это было одним из моих возможных путей, так почему же я сомневаюсь?

Деклан не виноват в том, что матушка придала тем костям дополнительную магическую силу. И не его вина, что одна из костей сломалась. Разумом я это понимаю. Если бы только я могла убедить в этом и свое сердце.

Оказывается, частное преподавание отнюдь не дает того морального удовлетворения, как мне казалось, когда я сказала матушке, что мечтаю именно об этой работе.

Одра Ингерсон ходит взад и вперед по гостиной – одной из по меньшей мере десятка гостиных, которые имеются в ее громадном особняке. Она вечно здесь что-то перестраивает, переделывает, притом безо всякого смысла, так что спальни у нее соседствуют с кухней, коридоры зачастую превращаются в бесполезные тупики, а в межкомнатных стенах проделаны окна.

– Она немного эксцентрична, – предупредила меня нынче утром матушка, перед тем как я вышла из дома. Но такого я не ждала.

Ботинки Одры стучат по дорогому паркету, при этом она даже не замечает, что ее сын Уиллем карабкается вверх по лестничным перилам.

– Это такое трудное решение, – вскидывает руки она. – Не знаю, следует ли тебе сначала провести с ним урок грамматики, а потом чистописания, или сначала урок чистописания, а потом грамматики. – Она останавливается и проводит ладонью по каминной полке. Белая краска здесь местами облупилась, и там, где ее нет, видна красная кирпичная кладка. – А может быть, мы могли бы начать день с преподавания Уиллу истории?

Я держусь за подлокотники стула, на котором сижу. Он обит таким скользким шелком, каким нельзя обивать мебель – мне кажется, что стоит мне расслабиться, и я соскользну на пол.