Кэт Фоллз - Нелюдь

Большая часть фургона внутри была занята различными сложными приборами, которые гудели и пощелкивали. Я с трудом уселась на узкую металлическую скамью. Агент взобрался в фургон следом за мной, закрыл дверь и сел на такую же скамью напротив. Через прозрачную пластиковую перегородку я видела еще одного агента, который уселся за руль.

– Дай мне свой диск, – приказал человек, по-прежнему не снимая маски.

Я хотела позвонить нашему дворецкому Ховарду и сказать, что произошло, но пришлось снять цепочку с шеи и передать диск агенту. Я почувствовала, что краснею, глядя, как он небрежно перелистывает фотографии на диске. Может, у меня начинается лихорадка?

Одним из первых признаков вируса дикости была высокая температура – настолько высокая, что обычно она приводила к летальному исходу.

Я сжала руки, чтобы не приложить ладонь ко лбу. Мне не хотелось, чтобы агент подумал, будто я беспокоюсь о своем здоровье. Потому что мне было не о чем беспокоиться. Я не могла заразиться вирусом дикости. Это было невозможно.

Я слышала собачий лай за кадром – агент явно просматривал один из моих клипов, снятых в приюте.

– Ты прямо начинающий режиссер, а, Дилэйни?

Ну да, я уже давно поняла, что самый быстрый способ заставить людей позаботиться о бездомных животных – показать им этих животных. Но какое дело типу, упакованному в защитный костюм, до моих клипов?

– Меня зовут Лэйн.

– Что? – Агент поднял глаза от экрана.

– Меня обычно зовут Лэйн. – Только отец называл меня полным именем – Дилэйни Парк. Так называлось место, где они встретились с мамой – Дилэйни Парк в Индиане. Люди его поколения поголовно страдали сентиментальностью, и поэтому многие называли детей в честь каких-то любимых мест. Они знали, что больше никогда не смогут побывать в тех местах.

Агент отложил мой диск в сторону:

– О’кей, Лэйн. Давай перейдем к делу.

Он вытащил из-под сиденья металлический ящик, поставил его на полу между нами и открыл крышку:

– Протяни руку.

Я сжалась, пытаясь удержать равновесие, когда машину тряхнуло:

– Зачем?

– Затем, что нам нужно взять у тебя анализ крови для лаборатории. Разве ты не хочешь знать, заразилась ты или нет?

– А как я могла заразиться?

– У меня нет такой информации. – Он бросил мне на колени листок бумаги со списком адресов и имен, а также с описанием моей внешности. Там были адреса моих друзей, школы, зубного врача, приюта для бездомных животных, где я работала волонтером, бассейна, куда я ходила плавать, двух моих любимых кафешек, крошечного салона, где я стриглась, и еще какие-то адреса, которые я даже не узнала. Наверное, это было к лучшему, потому что от этого списка у меня и так мурашки по коже пошли. Описание внешности окончательно меня добило: карие глаза, каштановые волосы, телосложение среднее. Почему сразу не сказать – выглядит средне? Мне жутко хотелось скомкать этот листок и швырнуть его агенту в лицо, но я сдержалась и просто молча передала его обратно.

– Протяни руку, – повторил он.

Мне никогда не приходилось плевать в кого-то, как Орландо плюнул в меня. Раньше у меня никогда не возникало подобного желания. Но сейчас душила такая злоба, что я поняла, какой это соблазн. Если бы мне удалось плюнуть и попасть агенту в глаз, он стал бы таким же «потенциально зараженным» и на своей шкуре испытал бы, насколько унизительно было их расследование.

Но я не плюнула в него. Для начала, во рту у меня пересохло до такой степени, что плюнуть получилось бы не дальше, чем котенку чихнуть. И я просто не могла сделать что-то, до такой степени мерзкое. Я протянула руку и отвела глаза, когда он вставил иголку в вену.

Наверное, было хорошо, что меня провели в карантинный центр не через главный вход. Агент подтолкнул меня в спину, я выпрыгнула из фургона и очутилась в каком-то огромном, похожем на склад помещении, где вдоль стен стояли сложенные одна на другую раскладушки. Я попыталась вдохнуть поглубже, несмотря на тесный корсет, и снова покрепче затянула хвост на макушке.

К нам подошла женщина, также одетая в защитный костюм, и в маске, закрывавшей лицо. Похоже, весь приветственный комитет состоял из нее одной. Ее волосы были уложены гелем в жесткие шипы, в руках она держала планшет, на котором я увидела свою школьную фотографию.

– Дилэйни МакЭвой? – Она явно знала, кто я такая, но все равно дождалась моего кивка. – Я – директор Тарин Сперлинг, Глава Службы биозащиты.

Женщина обернулась к приехавшему со мной агенту: