Грег Иган - Отчаяние

(Громкие слова… А чем я занимаюсь? Клепаю франкенштуху, потому что эта экологическая ниша еще не заполнена. Я успокоил свою совесть – или немного приглушил – избитыми соображениями о троянских конях и о том, что систему можно изменить изнутри.)

Я взял картинку «Дельфийских биосистем» с работающей мухоловкой и программно убрал излишние красивости, чтобы виднее стала суть. Выбросил их восторженный комментарий и написал свой. Компьютер прочитал его дикторским голосом, который я выбрал для всей «Мусорной ДНК» – смоделированным по записям английской актрисы Джульет Стивенсон. Давно исчезнувшее «стандартное английское» произношение, в отличие от существующих в Британии теперь, остается понятным всему англофонному миру. Если пользователь захочет услышать другой голос, он просто переключит язык; я для тренировки часто слушаю программы, дублированные на особо трудных для меня местных диалектах: юго-востока США, Северной Ирландии, Восточно-Центральной Африки.

Гермес– мой коммуникационный пакет – запрограммирован так, что, когда я монтирую, не пропускает почти ничьих звонков. Лидия Хигучи, исполнительный продюсер ЗРИнет по Западно-Тихоокеанскому региону – одна из немногих, для кого сделано исключение. Зазвонил ноутпад, но я переключил звонок на компьютер: экран здесь больше, изображение четче. Внизу появляется строка «AFFINE GRAPHICS EDITOR MODEL 2052-KL» и время. He очень изящно, но такая цель и не ставится.

Лидия сразу перешла к делу:

– Я видела окончательную версию Ландерса. Добротно. Но я хотела поговорить о том, что будет дальше.

– Об имплантах «Охраны здоровья»? Что-нибудь не так?

Я не скрывал раздражения. Она видела куски сырого метража, видела мои замечания. Если хочет, чтобы я что-то всерьез изменил, то пусть бы чесалась раньше.

Она рассмеялась.

– Эндрю, осади немного. Не о следующем сюжете «Мусорной ДНК». О следующей работе.

Я вытаращился, как будто она предложила мне немедленно лететь на другую планету. Потом сказал:

– Не надо, Лидия. Пожалуйста, не надо. Ты же знаешь, сейчас я не могу ни о чем думать.

Она сочувственно кивнула, однако не отступила:

– Ты ведь следишь за новой болезнью? Это уже не единичные сомнительные случаи: официальные сообщения поступают из Женевы, Атланты, Найроби.

У меня заныло под ложечкой.

– Ты про «острый синдром клинической тревожности»?

– Он же Отчаяние, – произнесла она с явным удовольствием, как будто уже занесла это название в свой словарь крайне телегеничных сюжетов.

Я сказал:

– Мои сборщики информации записывают все упоминания, но у меня еще не было времени посмотреть. И, если честно, сейчас…

– На сегодняшний день диагностировано более четырехсот случаев, Эндрю. За шесть последних месяцев – тридцать процентов роста.

– Как можно диагностировать болезнь, если не знаешь возбудителя?

– Путем исключения.

– По-моему, все это собачья чушь.

Она скроила саркастическую гримаску.

– Будь серьезным. Это совершенно новая душевная болезнь. Возможно, заразная. Возможно, вызванная сбежавшим у вояк патогенным вирусом…

– Возможно, занесенная кометой. Возможно, ниспосланная нам в наказание. Удивительно, сколько всего возможно.

Лидия пожала плечами.

– Откуда бы ни взялась, она распространяется. Случаи отмечены везде, кроме Антарктиды. Новость на первую полосу. Более того, вчера правление решило: мы объявим тридцатиминутный репортаж об Отчаянии. Сейчас запускаем рекламу, потом даем передачу в прайм-тайм по всему миру одновременно.

«Одновременно» на жаргоне значит не то, что у остальных людей – это значит, в одно и то же число, в один и тот же час по местному времени пользователей.

– По всему миру? Ты хочешь сказать, англофонному миру?

– Я хочу сказать, по всемирному миру. Мы хотим продать передачу всем иноязычным сетям.

– Мм… хорошо.

Лидия улыбнулась – натянутой, нетерпеливой улыбкой.

– Чего молчишь, Эндрю? Мне по буквам произнести? Мы хотим, чтобы ты снимал эту передачу. Ты – наш специалист по биотехнологии, тебе и карты в руки. И ты сделаешь конфетку. Итак?

Я положил руку на лоб, пытаясь понять, с чего на меня навалилась клаустрофобия, потом уточнил:

– Как быстро я должен дать ответ?

Она улыбнулась чуть шире: это значило, что она удивлена, раздосадована или то и другое вместе.

– Эфир двадцать четвертого мая – это десять недель, начиная с понедельника. Тебе надо будет приступить в ту минуту, как закончишь «Мусорную ДНК». Твой ответ нам нужен как можно скорее.