Грег Бир: Город в конце времен

Джебрасси понятия не имеет, что делать с этой новой информацией. Он нацелился пройти к зыбкому куполу, образованному дугами голубого света. Там должна быть Тиадба; в этом он уверен.

– В непосредственной близости от нас нет неповрежденных доспехов. Однако присутствуют как люди древнего племени, так и другие существа.

Джебрасси и сам видит: чужаки тоже движутся к центру.

– Кто это?

– Пилигримы.

– Как я?

– Да.

– Мой визитер?

– Неизвестно.

Юноша на некоторое время замолкает, обдумывая услышанное. В каком-либо ином месте, в какой-либо иной момент его молодой жизни он бы заявил, что видит привидения – однако сейчас реальность катится по наклонной плоскости. Возможно, эти пилигримы менее реальны, нежели он, однако куда более реальны, чем Молчальники или, скажем, Мертвые Боги.

Один из них навещал его в сновидениях. То, что происходит сейчас – более реально, чем сон? При этом он подозревает, что до сих пор действуют некие правила. Далеко не все может произойти. В сравнении с Хаосом здесь допустимы не столь многие вещи.

Труд коллективный. Займись своим делом.

От голоса его второго «я» становится чуть спокойнее на душе. Они близки.

– Где Тиадба? – спрашивает Джебрасси.

– Неизвестно, – отвечает броня.

– Она жива?

– Неизвестно.

– Все стягивается в точку.

– Да.

– Я правильно поступаю?

– Обратной дороги нет.

– Меня тоже превратит в пыль? Как Хранителя?

– Неизвестно.

Джебрасси качает головой. Они далеко зашли – так далеко, что даже вообразить невозможно. И все же он не чувствует себя ничтожным. Напротив, впервые в жизни Джебрасси ощущает свое величие: он больше Мертвых Богов, и уж, разумеется, куда сильнее. Могущественнее любого Эйдолона. Джебрасси пробует представить Кальпу – но все это уже пропало. Он пытается вообразить, чем некогда была Натараджа, ныне сведенная к обломкам, в последний момент сдавленным в нечто вращающееся и жужжащее – то, что защищает жесткое, скользкое и очень холодное озеро.

Не в первый раз пытается он вообразить былой космос.

– Через несколько мгновений все закончится, не так ли?

– Неизвестно.

– Чего-нибудь хочешь мне сказать напоследок?

– Да.

Голос брони меняет тембр, мягко шелестит, подобно осыпающемуся бархану. Джебрасси не хочется остаться одному в таком месте. Озеро и вихрь постоянно меняют перспективу. Джебрасси смотрит прямо перед собой, на голубой свет. Он до сих пор сжимает в руке вещицу, которую ему дал Полибибл.

Еле слышно звучит голос брони:

– Ты на месте. Закончи путешествие нагим.

– Я же умру!..

Молчание.

Песчаный шорох стих.

С глубоким вздохом Джебрасси снимает с себя доспехи: сначала гермошлем, затем нагрудник… Последними на лед падают поножи и рукавицы. Куски брони отходят легко, охотно – словно чистишь кожуру перезрелого фрукта.

Пока он раздевается, к нему подходит некое создание, подобного которому он никогда не встречал в Кальпе: длиной примерно с руку, существо передвигается на всех четырех, покрыто пушистым, черно-белым материалом, мягким, как пух на носу Тиадбы.

– Мне снились такие, как ты, – говорит ему Джебрасси. – Вас зовут… – Губы и язык с трудом справляются с незнакомыми звуками. – …Коски.

Загадочное создание медленно обходит его кругом, отчужденно разглядывая, затем удаляется. Наверное, юноша в чем-то ему не подходит.

На Джебрасси надеты лишь вещи, в которых он покинул Кальпу. Под босыми ногами лед. Кругом страшный холод. Хуже того, он чувствует, что начинает терять в весе. Появляется головокружение и тошнота. Будем надеяться, что всю эту мизансцену не смахнет прочь как пушинку.

А с другой стороны, почему бы и нет? Очевидно, последние правила – сфальсифицированные, подделанные и, наконец, отданные на поношенье, – забыты окончательно.

Джек едва удерживает раскалившийся камень. Он ни за что не выпустит его, пусть даже пальцы превратятся в головешки. Джинни поступает точно так же, в этом он уверен – однако как насчет Даниэля?

Синие вены вдруг прорезают лед, стремительно змеятся под поверхностью.

Два пути – вот уже некоторое время остается лишь два пути, по крайней мере с того момента, когда он, катя на полном автопилоте, увидел уховертку возле доков.

Да, но Джек не знает, каким является данный путь.

Вновь работает на автопилоте.

Смотрит чужими глазами.

Пялится на чужие, босые – голые – ноги, и видит, как удаляется один из котофеев, подрагивая высоко задранным хвостом.