Гарри Гаррисон - Билл, герой Галактики, на планете роботов-рабов

Билл огляделся в поисках чего-нибудь помягче и посъедобнее и обнаружил несколько туб с пастой – аварийным космическим рационом. Все внимательно следили за его действиями, поэтому он раздал тубы, все пососали из них и начали с отвращением отплевываться. Паста была мерзкого вкуса, но как будто годилась для поддержания жизни – хотя качество той жизни, которую она способна поддерживать, оставалось под большим сомнением. Подкрепившись этим тошнотворным лакомством, все дружно принялись за работу, понимая, что лишь эта жалкая кучка продуктов отделяет их от голодной смерти. Или от обезвоживания организма, которое наступает раньше.

Они уже заканчивали, когда послышался стон. Капитан Блай заворочался, сел и почмокал пересохшим ртом. Билл протянул ему тубу с пастой, тот попробовал и издал хриплый вопль отвращения. Он принялся по очереди то прикладываться к тубе, то издавать вопли, и все это время его трясло от омерзения. Появился Практис, который уставился на это зрелище.

– Она в самом деле такая противная?

– Хуже, – ответил Билл, и остальные торжественно кивнули в подтверждение.

– Тогда я пока скажу «пас». И доложу о результатах своих научных наблюдений. Эти цветущие растения – живые, растут на песке. Это не органическая жизнь, основанная на углероде, какую мы знаем, – это сплошной металл.

– Так не бывает, – заметила Мита.

– Благодарю вас, старшина-механик первой статьи, за это сообщение. Однако я полагаю, что мои научные познания обширнее ваших. Нет никаких причин, почему бы жизнь не могла основываться на металле вместо углерода. Другое дело, зачем ей это понадобилось, но давайте сейчас оставим эту интересную тему и займемся другой, еще более интересной: как нам выжить? Самый младший лейтенант, доложите о положении с пищей и водой.

– Пища есть, несъедобная даже для крыс. Воды хватит примерно на неделю, если экономить.

– Хреново дело, – мрачно заметил Практис, тяжело уселся и уставился на цветок, который держал в руке. – Вариантов немного. Либо мы остаемся тут и неделю голодаем, а потом подыхаем от жажды. Либо отправляемся в сторону тех огней, которые я видел ночью, и выясним, что там есть. Давайте голосовать. Кто за то, чтобы остаться и подохнуть?

Никто не шевельнул и пальцем. Он кивнул.

– Так. Теперь кто за то, чтобы отправиться отсюда?

Результат был тот же. Практис вздохнул.

– Я вижу, ваши воспаленные головы еще не омыла живая вода демократии. Значит, нам остается старый добрый фашизм. Отправляемся.

Все вскочили и стояли, пошатываясь, в ожидании приказаний.

– Билл, займитесь этим, у вас, вероятно, как раз подходящий опыт. Разделите наши запасы на пять частей и разложите по каким-нибудь мешкам, что ли, чтобы можно было их нести.

– Но… Нас тут шестеро, сэр.

– Здесь я командую, а не вы. На пять частей. Доложите, когда будете готовы. – С этими словами он пошарил в рюкзаке Билла и с торжеством извлек недопитую бутылку. – А я пока постараюсь хоть немного догнать вас, алкоголиков и наркоманов. За работу!

Солнце стояло высоко, когда работа была завершена. Адмирал удовлетворенно храпел, стиснув в ослабевшей руке почти пустую бутылку. Билл осторожно разжал его пальцы и допил остатки, после чего разбудил его.

– Шшотамеще?

– Все сделано, сэр. Мы готовы к походу.

Практис хотел было что-то сказать, поперхнулся, схватился за голову и простонал:

– Ох… Я не готов. Пока не приму горсть таблеток.

Он достал из кармана пузырек, высыпал на ладонь горсть таблеток и охрипшим голосом потребовал воды. Эта фармацевтическая бомба произвела чудо: в конце концов он позволил Биллу помочь ему подняться на ноги.

– Берите вещи. Позовите сюда Ки с компасом.

Тяжело нагруженный техник, шатаясь, подошел и, вглядевшись в компас, указал направление. Практис подключил свой карманный компьютер к капсуле-динамику, прицепил ее на погон и покопался в молекулярной цифровой памяти, отыскивая подходящую музыку. Найдя какой-то бравурный марш, он включил его на полную трескучую громкость и зашагал в глубь пустыни во главе своего отважного маленького отряда.

Как только они скрылись из вида, из своих укрытий показались крысы. В поисках чего-нибудь съедобного они обследовали все, что осталось от лагеря, а потом с большим интересом занялись горой мусора, который хорошо подрумянился и уже успел остыть. Вскоре шаги и музыка затихли вдали. Тишину пустыни нарушал только хруст, издаваемый челюстями грызунов.