Филлис Эйзенштейн: Караван в никуда

– Иди, – сказал Пирос. – Сделай что-нибудь полезное.

Юноша на мгновение сжал губы, но мрачное выражение быстро исчезло с его лица. Глаза будто снова расфокусировались.

– Я бы делал полезное, если бы ты позволял, – сказал он вяло.

– Делай, что я сказал.

Немного ссутулившись, Рудд пошел к таверне. Но с первого же шага закачался, будто пьяный, и Аларик подхватил его за руку, чтобы тот не упал. Юноша поглядел на Аларика, стряхнул руку и пошел дальше.

– Я пойду с ним, – сказал Аларик Пиросу.

– Как пожелаешь. Пока что, – ответил каравановожатый и резко махнул в сторону стоящих поблизости людей, хотя, судя по наклону головы, он продолжал глядеть на сына.

Когда они подошли к таверне, Рудд открыл дверь, еле-еле, чтобы протиснуться внутрь, а потом резко закрыл за собой. Когда Аларик снова открыл дверь и вошел внутрь, в полумрак, юноши уже нигде не было. Не было никого, лишь в дальнем конце комнаты возились две собаки, отнимая друг у друга огрызки хлеба и обрезки сыра, все, что осталось после вчерашней пирушки. Аларик окликнул Рудда и владельца таверны, но ответа не было. Через некоторое время они появились из задней комнаты. У Рудда на плече был моток ткани, а его дядя шел следом, держа концы, чтобы они не волочились по липкому от вина полу. Юноша остановился, отталкивая одну из собак и выхватывая корку, которую она грызла, и моток ткани соскользнул с его плеча. Но владелец таверны ловко поймал его, предоставив племяннику возможность вцепиться в черствый хлеб, будто голодному псу.

Моток оказался одеянием из трех частей. Халат по колено, свободные шаровары и головная повязка серо-песочного цвета. Аларик снял свою одежду, надел новую, а затем убрал свою в заплечный мешок. Хозяин таверны помог ему намотать длинную полосу ткани на голову, заправив ее хитрым способом и оставив длинный кусок сзади, который можно было обернуть вокруг шеи и откинуть на спину. Если песчаная буря будет, объяснил хозяин таверны, этим можно лицо закрыть.

Аларик закинул на плечо мешок, к которому была крепко привязана лютня, и показал на юношу, который доел кусок хлеба и сидел за столом, методично отгоняя собак пинками. Те продолжали тыкаться носами в его ноги, несмотря на пинки.

– Они понимают, – сказал хозяин таверны, кивая на племянника. Говорил он очень тихо. – Собаки всегда понимают. И всегда прощают.

Аларик поглядел на владельца таверны и увидел на его лице печаль.

– Что ты хочешь сказать?

– Разве сам не видишь?

Аларик нахмурился.

– Я… много чего вижу. Но, возможно, не то, о чем ты говоришь.

– А-а, значит, Пирос тебе не сказал, – ответил владелец таверны.

– Он только сказал не подчиняться его сыну, – сказал Аларик, снова поглядев на Рудда.

– Да, хороший совет.

Он закинул ногу на стол позади себя и кивнул в сторону племянника.

– Однажды он решил, что я – его брат, тот, что умер при рождении.

Распахнулась дверь, и в проеме показался Пирос, темный силуэт на фоне яркого солнечного света позади.

– Вы готовы?

– Да, – сказал менестрель.

– Рудд, – окликнул племянника владелец таверны.

Юноша не ответил, сидя спиной к остальным.

– Рудд! – крикнул его отец. Ответа снова не последовало, и он быстро подошел к сыну и взял его за локоть. – Пора в путь отправляться.

Рудд пару раз моргнул, будто очнувшись от грез, и резко встал, слегка покачиваясь. Отец не отпускал его руки, и они вышли. Пирос, не оглядываясь, махнул рукой Аларику, чтобы тот шел следом.

– Он все еще надеется, что внук родится, – качая головой, сказал владелец таверны.

– А есть женщина? – спросил Аларик.

Они вместе шли к двери.

– Какой женщине нужно такое? – сказал владелец таверны.

Аларик пожал плечами. В руке он держал соломенную шляпу, она в мешок не поместилась. И он отдал ее владельцу таверны.

– Возьми в качестве благодарности за твою одежду.

Владелец таверны повертел шляпу в руках и надел набекрень, щегольски.

Снаружи все уже садились на верблюдов, все, кроме одного, который держал за поводья двоих животных. Увидев жест Пироса, он помог Аларику забраться на длинное узкое сиденье на спине меньшего из верблюдов. Странный насест, но не неудобный, с хорошей обивкой, с длинной петлей спереди, чтобы держаться, и еще одной сзади, для второго седока. Позади его ног висели большие переметные сумы, а на месте для второго седока был привязан большой мешок. У колена висел бурдюк с водой, так что Аларик устроился достаточно прочно, не рискуя упасть, когда верблюд поднялся с колен. Вот только земля была как-то непривычно далеко.