noslnosl - Однако, здравствуйте. Грейнджер[СИ]

Всё–таки даже миры Хогвартса серьёзно отличаются. В первом мире, когда я был Томом Реддлом, домовые эльфы были духами–контрактниками, которых призвали и связывали контрактом, придавали материальную оболочку, на подобии доппель магии, то есть попросту твердая иллюзия, поддерживаемая, пока дух–домовой эльф подпитывается магией. Разрыв контракта означал разрыв подпитки магией, и дух погибал или уходил на свой план бытия. Но в том мире технологии призыва домовиков были утеряны, или может быть, их попросту не было в общем доступе, да и не интересовался я ими. Как дела обстояли во время жизни в теле Гарри Поттера, не знаю, хотя как–то рассказывал маглорожденной волшебнице версию своего мира.

Домашние эльфы не принадлежат сами себе. Они — вечные, «наследственные» рабы какой–либо волшебной семьи. Исключение составляет колония эльфов Хогвартса, но разница состоит только в том, что эльфы Хогвартса являются собственностью не какой–то отдельной семьи, а всей школы. В знак рабства домовики не имеют права носить нормальную одежду. Наготу они прикрывают то наволочкой, то полотенцем, то просто тряпицей. Существует некий магический контракт между членами определённой волшебной семьи и принадлежащим этой семье домовиком. По этому контракту эльф не может (даже если очень захочет) ослушаться прямого приказа хозяина, не может раскрыть семейные тайны, не может покинуть дом навсегда. Контракт разрывается, если хозяин дал эльфу какую–либо одежду.

Вот так вот и обламываются люди. Хочешь изучить одно, а оказывается совсем иное. Но и в этой ситуации есть плюс — у эльфов своя самобытная школа магии, которую собираюсь изучить. У них имеется свой язык, на котором эльфы предпочитают общаться между собой, именно поэтому на английском они говорят так странно, словно слабоумные или иностранцы. Душа эльфов состоит из семи оболочек, при чём, у всех обследованных эльфов Хогвартса седьмая оболочка находиться в активном состоянии и сильно развита. Вообще складывается такое ощущение, что в их мире магический фон был гораздо выше, поэтому эльфы не особо и стремятся заполучить свободу от рабства у магов. Так они получают доступ к источникам магии, родовым камням, а будучи свободными им придётся удовлетворяться природным фоном, который для их расы слишком скуден. Если их обучить Шумерскому способу преобразования материи в ману, то горстка эльфов способна будет нагнуть всех магов мира, поскольку по силам они равны архимагу, ещё и живут долго, как сильный маг. К тому же, эльфы очень искусные маги. От завоевания человечества домовиков останавливает лишь странная нечеловеческая логика, кабальный магический контракт, запрещающий использование человеческой магии и убийство магов, и то, что они чрезвычайно мирный народ, в отличие от гоблинов. Хотя существовали и эльфы–воители, где–то даже сохранился полный доспех и оружие, сделанные на эльфа.

Вообще эта ситуация, когда архимаги прислуживают слабым магам, мне показалась настолько бредовой, что выяснив данный факт долго хохотал. В тот же день дома продолжало периодически пробивать на смешинку, что не осталось не замеченным Беллатрисой.

— Господин, вы сегодня так рано вернулись и постоянно смеётесь. Поделитесь, что такого забавного произошло? — Ерзая на стуле от любопытства, спросила Беллатриса.

— Белла, я исследовал домовых эльфов. Представляешь, почти каждый из них равен по силам архимагу! При этом, они служат магам, которые слабее их в разы. — Вновь не выдержал и до слёз рассмеялся. Отсмеявшись, продолжаю. — Представляешь, а некоторые маги их бьют, издеваются! Ах–ха–ха-ха! Это как прогулка под перекрёстными лучами Авады с полной уверенностью, что не зацепит. Просто аттракцион невиданной щедрости под названием «пни архимага» и останься жив!

— Это правда? — Побледнев спросила Беллатриса.

— Абсолютная. Ах–ха–ха-ха! — Вновь не выдержав, рассмеялся. — Сегодня лучший день за многие десятилетия, давно так не смеялся!

— А как же магический контракт? Он же не позволит причинить вреда хозяевам. — Спросила Беллатриса.

Из меня словно выпустили воздух. Стал издавать звук, как спускающийся воздушный шарик, — Пуффффф… — После чего сил на нормальный и громкий смех не осталось сил, и стал издавать тихие звуки, скорее напоминающие не смех и громкие вдохи со стонами. — Гаа! Гааа! Гаа–ха–ха-ха!

Сижу, уперевшись лбом в стол, уже молча сотрясаюсь от конвульсий. Минут через пять успокоился, собрался и постарался объяснить Беллатрисе.