Somber - Возвращение домой

Да? Что я тогда такое? Полупокойник? Мёртва ли я частично? Я была уверена, что на этом поле меня можно было хоть перевернуть вниз головой, чтобы собрать выпавшие бутылочные крышки. Вот насколько я ничего не понимала.

— Но что… Что это за место? — Спросила я, оглядывая море колышущихся огоньков.

— Центр бури. Смоляная яма. Океан, куда стекаются реки вечности, — Снипс произнёс это со странным намёком на веселье.

— Много поэтичных имён от разных пони. Буду честным, мы точно не знаем. Это всегда было здесь, в Хуффингтоне. Может, это продукт древнего проклятья зебр, одного из тех, что скрыты за обложкой чёрной книги. В ней было предупреждение об этом месте. Думаю, есть слово, которое отлично подойдёт здесь: Тартар.

Или… Если поверить в зебринский миф о гигантских звёздах-монстрах… Но это же абсурд…

— Похоже, я всё-таки не была хорошей пони, — пробормотала я. Будь у меня горло, я бы сглотнула. Не слишком-то честно вышло. Конечно, я сделала кучу вещей, заслуживающих наказания, но что насчёт этого жеребца? Чем провинился он?

— Добро и зло здесь ни при чём, — возразил Снипс, — Древние некроманты зебр были крайне напуганы этим морем душ и его влекущей силой, но соблазн использовать сию мощь оказался чересчур велик. Они попытались подчинить море ритуалами, умиротворить жертвоприношениями и понять его, несмотря на безумие, которое оно несло. И создание сосудов душ, таких как Чёрная Книга, было способом избежать притяжения сюда, — Он злобно захихикал.

— Видя это, я понимаю их гораздо лучше.

После небольшой паузы он спросил тихо, страшась ответа:

— Вы вытащили Снэйлса? Он в порядке?

— Расстроен, но в норме, — я почувствовала волну облегчения, исходящую от него, и продолжила:

— Он рассказал мне, что натворила Рэрити… завершающий шаг «Вечности».

Похоже, во всей этой ситуации прослеживалась определённая ирония: прямо сейчас я тратила свою вечность. Хотя… может, у меня был шанс?

— Что ты имел в виду под «умереть в смерти»?

— Проклятье создано так, чтобы разорвать цепочку между душой и телом. Оно оставляет позади себя лишь оболочку, которая, в конце концов, умирает, — сказал Снипс едва слышно, — Мы видели такое несколько раз, когда только начинали.

Я подумала о Рамбл в Хэппихорне, лежащего там без проблеска сознания во взгляде, — Без души нет мотивации, нет желания. Самые удачливые становятся животными. У них остаётся интеллект, но не воля к его использованию. У них нет личности или самоосознания. Но пока твоё тело живо, у тебя есть шанс, что Снэйлс сможет призвать твою душу обратно и запихнуть туда, где ей самое место.

— А как насчёт тебя? — нахмурилась я… нахмурилась бы, имей я мордочку. Молния ударила в море, отозвавшееся воплем боли, прокатившемся по поверхности живого окена, как волна.

Он издал сухой смешок, будто бы моё участие позабавило его. Я предположила, что оно слегка запоздало.

— Ну, моё тело либо сожжено, либо испарено, так что…

Единорог вздохнул.

— Я надеялся, что раскалывание моей души защитит меня, но я ошибался. Возможно, одна часть моей души заперта в статуе, а другая — внутри моего друга, навечно заключённая в ловушку в тот же момент, как была отделена. Кто может сказать наверняка?

— Хм, это было очень поучительно, — проворчала я, источая сарказм, — Мне стоит написать копытоводство, когда я вернусь назад. «101 способ умереть».

— Ох, я был бы удивлён, если бы ты вспомнила об этом, вернувшись в Эквестрию. Это же твоя душа, а не сознание. Ты как бы проекция самой себя, но без ума, так что вряд ли ты припомнишь своё желание, — Он невесело засмеялся, — Мы со Снэйлсом… экспериментировали… на паре подопытных самостоятельно, но они ничего не вспомнили, когда Снэйлс призвал их назад.

Великолепно… Я посмотрела на широкое море пылинок и прошептала:

— Сколько же здесь душ?

— Миллионы. Быть может, сотни миллионов. Кто может сказать, как долго это место ловило их? — Я едва услышала Снипса, так тихо он говорил.

— Это место… поедает их? — Мой голос почти пропал.

— Нет. Не думаю. Их было бы гораздо меньше, — ответил единорог, — Мне кажется, оно копит души, как драконы копят драгоценности.

Молния ударила снова, разрезая скопище пылинок, и из центра моря донёсся крик.

— Без понятия, что про…

Грязная магия изумрудного разряда охватила меня снова, раздирая моё естество. Это была концентрированная ненависть, в которой не было ни смысла, ни цели. Просто причинение боли ради причинения боли, а более ничего. Пылинки дико закружились, и к тому моменту, когда агония стала утихать, во мне не осталось иного чувства, кроме как ощущения, что меня снова изнасиловали и избили. Молния повреждала меня на фундаментальном уровне, о существовании которого я и не подозревала… пока он не оказался объят мучением. Я не могла умереть. Я могла лишь орать. И на этот раз поблизости не оказалось Скотч, нуждавшейся в защите и дававшей мне этим силы. Оставалось надеяться, что в конце концов Снэйлс меня вытащит.