Marian Eliot - Огонь - огнём

- Вынужден признать, - говорил он, - что я не в состоянии сказать о нём всего… Римус, Сириус высказывал какие-нибудь пожелания по поводу того, как мы должны распорядиться его останками?

При этих словах Гарри (его лицо всё ещё оставалось неестественно бледным) подал признаки жизни и взглянул на Люпина. Кажется, Гарри не плакал. Впрочем, с момента гибели Сириуса не прошло даже двух дней, и он, наверное, всё ещё в шоке. Гермиона читала, что подобное состояние может сохраняться довольно долго, порой даже несколько недель или месяцев - до тех пор, пока человек не справится со своим горем. Люпин снова похлопал Гарри по плечу, а потом извлёк из складок своей потрёпанной мантии пергамент.

- Одну минуту, сэр, - негромко сказал он.

- Очень хорошо. Пожалуйста, сообщите нам, что мы должны сделать.

Распоряжение останками волшебника - вопрос всегда очень щекотливый. А так как порой происходили неприятные истории вроде «случайного» смешения пепла нелюбимого брата с летучим порохом или трансфигурация тела тёти в новый кофейный столик, Министерство магии издало закон, согласно которому все пожелания покойного по поводу судьбы своих останков следовало огласить перед несколькими свидетелями.

Люпин взмахнул палочкой над печатью, развернул свиток и стал читать.

- Я, Сириус Августус Блэк, желаю, чтобы мои земные останки были кремированы, после чего пепел надлежит разбросать, по крайней мере, в одном из указанных мною мест: во-первых, в ящике для белья…

Тут голос Люпина сорвался, брови изумлённо поднялись, он даже слегка покраснел. Глаза Гарри расширились, а Гермиона едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Тем временем, Люпин попытался продолжить:

- Э… вообще-то, я не думаю, что первый способ осуществим… Да и второй также совершенно невозможен, а третий… О, Боже! - Он посмотрел на изображавшую оскорблённое достоинство профессора Синистру, а затем перевёл взгляд на пергамент.

- В таком случае, если никто не возражает против того, чтобы немного нарушить закон…

Дамблдор закашлялся, а Гермиона заметила, что два аврора, стоящие рядом с Грозным Глазом (лысый негр и молодая женщина с нелепыми розовыми волосами), с трудом удерживаются от улыбок. Посмотрев на Снейпа, она увидела, что его губы скривились в очень выразительной усмешке.

- Вероятно, мы обсудим детали позже, - сказал Дамблдор. - Завтра утром в моём кабинете, Римус? И Гарри, конечно, тоже.

Гарри и Люпин кивнули.

- В таком случае это всё, - сказал Дамблдор и взмахнул палочкой. Урна поднялась в воздух и повисла у его плеча. Гермиона попыталась сдержать слёзы. - Поскольку развеивание сейчас не состоится, полагаю, мы можем считать церемонию оконченной. Прошу прощения за непредвиденные обстоятельства. Нимфадора?

Женщина с розовыми волосами вышла вперёд. Она уже избавилась от улыбки и теперь стояла с серьёзным видом.

- Мы собираемся в «Три метлы», директор. Нам кажется, Сириусу бы это понравилось, - сказала она с улыбкой. - Когда он сидел под арестом в Министерстве, он не раз говорил, что хочет побывать у Розмерты. Конечно, мы приглашаем всех… э… - Гермиона с удивлением отметила, что взгляд Нимфадоры (так, кажется, её звали) на какую-то долю секунды задержался на Снейпе. - В общем, мы приглашаем всех, конечно же, - быстро закончила она, ещё раз взглянув на Дамблдора.

- В таком случае я покидаю вас, - сказал Дамблдор и пошагал в сторону замка. Урна плыла вслед за ним по воздуху. Грюм последовал за директором, очевидно, рассчитывая на личную беседу. В другое время Гермиона удивилась бы этому, но сейчас она позволила Рону выдернуть её из оцепенения и они направились туда, где в окружении толпы стояли Люпин и Гарри. Все хотели выразить им свои соболезнования за исключением Снейпа: как только церемония окончилась, он удалился, не сказав ни слова. «Должно быть, его заставил прийти Дамблдор», - подумала она.

Ещё одно преимущество роста Рона заключалось в том, что он не стеснялся его использовать даже в присутствии старших. Бормоча «простите, извините меня» и крепко держа её за руку, Рон протискивался сквозь толпу к тому месту, где стояли Гарри и Люпин. Что касается самой Гермионы, то она бы предпочла вежливо подождать, пока другие отойдут в сторону, но, казалось, Гарри даже был им признателен за то, что они очутились рядом так быстро.

- Ты в порядке, Гарри? - спросил Рон хрипло.

- Да, конечно, - ответил Гарри. Он по-прежнему был ужасно бледен. Гермиона захотела обнять его, чтобы немного утешить, но ей показалось, он не нуждался в этом. - Рад, что вы пришли, - добавил Гарри.