jharad17 - Walk the Shadows

Снейп снова рассмеялся. В этот раз это был сдавленный смех, скрытый презрительной усмешкой, но он был направлен на Гарри, который рассердился еще до того, как услышал резкие слова мужчины.

— Давай, я просто забуду, что ты вообще это произнес? Мы оба знаем, что это неправда.

— Нет, правда. Я… Как я уже говорил вам… Я убиваю всех, кто мне близок, всех, кто рядом со мной. Моих родителей, Сириуса…

— Все они мертвы, потому что Темный Лорд хотел этого. Избавь меня от мелодрам, Поттер. Ты не можешь контролировать его действия. Только свои.

— Но если бы я не отправился в Министерство, Беллатрис… — его пронзила резкая боль, проникнувшая к нему в голову и захватившая каждую мысль о женщине, убившей Сириуса и мучавшей его, смеявшейся над его криками. Он все еще иногда мог слышать ее смех, когда было тихо. Когда он пытался уснуть. В своих снах…

— Гарри? — слова было произнесено очень близко к нему, и он инстинктивно уклонился и поднял руки, чтобы защититься от любого, кто подойдет ближе. Он дрожал от холода, лежа в темноте на каменном полу в огромном помещении. Если он сосредотачивался на смехе, он не слышал криков.

— Гарри. Скажи мне, что сейчас происходит. Где ты?

— Холодно, — сказал он. — Я не могу согреться.

— Здесь тепло, — произнес тихий голос. — Пойдем, сядешь рядом с огнем.

Кто-то попытался прикоснуться к нему руками, он отпихнул их и попятился, пока не ударился спиной о стену. Он не смеет трогать его!

— НЕТ!

— Ладно. Все в порядке, Гарри. Рядом с твоей рукой чашка чая. Возьми ее.

Он нащупал чашку и поднес ее ко рту, ничего не видя. Все было в темноте, как будто была полночь в новолуние. Но чай был горячим и немного согрел его, хотя и не до конца. Этого никогда не хватало, чтобы согреться.

— Сделай еще глоток.

Он подчинился, это было так легко. Но чашка в его руках тряслась, и он пролил немного горячей жидкости себе на подбородок. Он едва ли почувствовал это, хотя и утерся свободной рукой, трясясь словно глупый, испуганный ребенок. Его глаза наполнились слезами, он мог чувствовать их, горячие и обжигающие солью, но он посмел не позволить им упасть. Смех станет еще противнее, а он не считал, что сможет справиться с этим. Гарри зажмурился.

— Поговори со мной, Гарри, — сказал другой , тот, чья магия было столь непоколебимой рядом с ним. Затем другой вложил маленькое полотенце в его руку, чтобы Гарри мог промокнуть пятна на брюках. — Скажи мне, что происходит.

— Больно, — прошептал Гарри и судорожно вздохнул, сжав полотенце в руках и прижавшись спиной к стене. Если бы он мог просто прекратить кричать , все было бы в порядке.

— Что больно? Гарри?

— Все, — он больше не мог сдерживаться, даже чтобы прекратить ужасный, визгливый смех, который, как он знал, последует за этим. Слезы побежали по его щекам, и он не мог остановить их. Его горло и голова болели, как и все остальное… он просто хотел, чтобы все закончилось . Он сжался в маленький комочек, чтобы избавиться от боли, чтобы положить ей конец. — О, господи, больно, он причиняет мне боль.

— Кто? Гарри, кто причиняет тебе боль? — рука коснулась его.

Прикосновение обожгло и будто разорвало его на куски, казалось кости расплавились, превратившись в раскаленные осколки стекла, и он кричал. Кричал из-за каждой пролитой капли крови и каждой сломанной кости. Кричал из-за отвратительного смеха и высокого, холодного голоса, восторженно вопившего: «Давай посмотрим, как он поведет себя, если мы еще и Круциатус на него наложим, Люциус. Его агония сделает это более приятным для тебя?». А затем кто-то, задыхаясь, прошептал рядом с его ухом, вызвав у него тошноту: «О, да, мой Лорд. Пожалуйста».

— НЕТ! — пронзительно закричал Гарри. — Пожалуйста, пожалуйста , прекратите, мне жаль. Пожалуйста, мне жаль ! Я буду хорошим, я обещаю! Пожалуйста, не причиняйте мне больше боли…

Рука пропала, так же как и утешавший голос, который пытался одурачить его, чтобы он остановился и послушал. Все, что осталось, это холодный камень, смех и боль.

* * *

Северус сидел на коленях перед тихо плачущим Мальчком-Который-Выжил и чертыхался. Он думал , что они совершили некоторый прогресс. Если не считать падения во время вчерашних полетов, не было никаких слез и срывов за почти что 48 часов, и он полагал, что это значительный шаг вперед. Но сейчас Гарри отступил на два гигантских шага назад: первый он сделал, когда закрылся в себе и умолял, что бы вся боль прекратилась, а второй, когда начал раскачиваться взад и вперед, обхватив себя руками и ни на что не реагируя. Чертова надежда чертового волшебного мира.