Дэвид Эннендейл - Железные трупы

Бенрат теперь бессмертна, нравится ей это или нет. Она застряла в вечной схватке с разнузданной яростью машины. Копарнос связал её разум с разумами модерати майорис, находящихся в коме, но неврологически ещё жизнеспособных. Она сохранила достаточно сил, чтобы управлять мощью титана. Бенрат могла руководить движениями «Владыки Войны», но не выбирать их направление или цель. Это право Копарнос приберег для себя.

Смех Железного Воина разнёсся по пространству мостика титана. Он стоял в задней его части, позади тронов, и наблюдал через глаза из бронестекла за ситуацией снаружи. Удерживаемый им механизм контроля представлял собой всего лишь грубое собрание электронных стимуляторов с разными назначениями, но его было вполне достаточно. Он нажал на кнопку, в результате чего устройство нанесло Бенрат синаптический удар, побуждая её идти. И «Остенцио Контрицио» пошел.

«Владыка Войны» пошатнулся с сотрясающим кости грохотом пришедшего в движение железного города. Впервые за семь дней машину огласили оставляющие кратеры в земле шаги титана. «Остенцио Контрицио» начал свое шествие по земле трупов. В сумерках вдали, из-за пылевых завес появились другие наполовину неисправные движущиеся фигуры. Копарнос увидел вспышки огромных орудий. Смерть на этом поле боя ещё не утолила свою жажду крови. Так же, как и он.

Вокс по-прежнему охватывала статика, но Копарнос был уверен, что отличит братьев от врагов. Он вдавил кнопки на правой и левой сторонах устройства, и огромные руки титана поднялись, орудия начали накапливать энергию. Кузнец войны не питал иллюзий. Он погребен внутри «Владыки Войны» так же основательно, как и Бенрат. Он никогда не покинет это проклятое место, но его война не окончена. Воистину, в его распоряжении оказался ужасный гнев.

Горны «Остенцио Контрицио» взревели, и смех Копарноса вторил им.

Это был победа, в своем роде. Именно её он искал, и теперь Железный Воин задумался о том новом ужасе, что обрушился на него, когда, казалось, уже проигранная и оконченная битва вновь превратилась в серый кошмар не жизни… Он почувствовал, как его накрыла тень будущего. Тень войны, столь же бесплодной, сколь и вечной.