Майкл Муркок - Хроники Корума (Сборник)

— Вот оно как! — кривя рот то ли в ухмылке, то ли в отвратительном рычании, воскликнул Гландит. — На роду-то у меня написано, видно, самому проклятых шефанхау убивать!

Корум бросился на него, надеясь голыми руками отнять у врага топор, но сил ему не хватило.

А Гландит насмешливо крикнул своей своре:

— Клянусь Псом! Эй, парни, придержите-ка этого злобного демона, да только не убивайте! Смотрите у меня! Мы с ним еще позабавимся. Ведь это последний вадхаг на свете! Надо же нам как следует поразвлечься.

Корум слышал смех бросившихся на него мабденов, сопротивляясь им изо всех сил, отчаянно крича, и сам, как это часто бывает в бреду, не слыша собственного крика.

Потом кто-то из мабденов снова сбил у него с головы серебряный шлем, а кто-то еще сильно ударил его по затылку рукоятью меча. Тело Корума сразу обмякло, и он провалился в долгожданную тьму.

Солнце дважды успело сесть и подняться, прежде чем Корум наконец очнулся и обнаружил, что связан цепями по рукам и ногам и валяется на полу у задней стенки одной из крытых мабденских повозок. Он приподнял голову, пытаясь хоть что-то разглядеть в щель, но ничего интересного не увидел. Понял только, что сейчас день.

Интересно, почему они его не убили? И вздрогнул, вспомнив, что они нарочно дожидаются, когда он придет в себя, и что смерть его будет долгой и мучительной.

До начала своего страшного путешествия по разоренным замкам вадхагов Корум, пожалуй, сумел бы смириться с тем, что уготовано ему судьбой, спокойно и мужественно приготовившись к смерти, как обычно и поступало большинство его соплеменников. Но уроки, которые он получил, были слишком жестоки, и он возненавидел мабденов. И познал жгучую жажду мести, горестно оплакивая своих близких. И решил, что должен жить — хотя бы ради того, чтобы утолить эту жажду!

Сберегая силы, Корум прикрыл глаза. Существовал лишь один способ на время исчезнуть, скрыться от мабденов: отправить свое тело в другую плоскость, для них недоступное. Но для этого, во-первых, потребовалось бы слишком много энергии, а во-вторых, сделать это, пока он находится в закрытой повозке, было нельзя.

Гортанные голоса мабденов слышались то ближе, то дальше, но разобрать, что именно они говорят, Корум не мог. Впрочем, скоро он вообще перестал к ним прислушиваться и крепко уснул.

Что-то холодное коснулось его лица, и он, проснувшись, слабо шевельнулся и открыл глаза. Оказалось, какой-то мабден, возвышаясь над ним, плеснул ему в лицо водой. Теперь Корум лежал уже на земле, а не в повозке. Вокруг горели костры, над кострами висели котлы, и в них готовилась пища. Был поздний вечер.

— Шефанхау вернулся к жизни, хозяин! — крикнул мабден, плескавший ему в лицо водой. — По-моему, теперь он вполне годится для забавы.

Корум попытался встать и сморщился от боли: цепи тут же впились в израненное тело. «Даже если удастся скрыться в другой плоскости, — думал он, — от этих чертовых цепей мне никак не избавиться». Он попытался заглянуть в иной мир, но глаза его пронзила такая резкая боль, что от дальнейших попыток он тут же отказался.

Гландит-а-Крэ, расталкивая подчиненных, приблизился к поверженному врагу. Блеклые глаза смотрели на Корума торжествующе. Он пригладил рукой бороду, разделенную на несколько засаленных косиц, в которые были вплетены краденые золотые кольца, и довольно улыбнулся. Потом нагнулся и почти нежно поднял Корума и поставил его на ноги. Цепи и длительное пребывание в узком пространстве сделали свое дело: ноги у Корума так затекли, что он даже стоять не мог.

— Эй, Родлик, поди-ка сюда! — окликнул Гландит кого-то из своей свиты.

— Иду, хозяин! — к нему подбежал паренек лет четырнадцати, ярко-рыжий, нарядно одетый — в светло-зеленую вадхагскую парчу. На голове у него красовалась шапочка из меха горностая. На ногах — мягкие башмаки из шкуры косули. Лицо его, бледное, прыщавое лицо подростка, показалось Коруму довольно привлекательным для мабдена. Роддик опустился перед Гландитом на колени и спросил: — Чего тебе надобно, хозяин?

— Помоги-ка этому шефанхау стоять, парень, — в хриплом, грубом голосе вожака мабденов, когда он обращался к мальчику, сквозила чуть заметная нежность. — Ну-ну, Родлик, поддержи его.

Родлик вскочил и подхватил Корума под локоть. Руки у него от страха были ледяными.

Воины выжидающе смотрели на Гландита, который, неторопливо сняв свой тяжелый шлем, встряхнул кудрявыми волосами, чудовищно, впрочем, грязными.