Дэн Абнетт - Ересь Хоруса - Омнибус. Том I

— Я, — сказал старик, — бросился бежать, и нисколько не стыжусь в этом признаться. Вымазавшийся в грязи и крови, я пытался найти хоть какое-нибудь безопасное пристанище. Я мчался так, точно мне наступали на пятки демоны из древних легенд, но меня продолжали преследовать крики погибающих товарищей и отвратительный хлюпающий звук, какой порой раздается, когда мясник разделывает тушу. Я обонял смрад экскрементов и выпущенных кишок. Мне мало что удалось запомнить из того, что видели в те минуты мои глаза, — только отдельные картины мертвых тел и стоны умирающих. Я бежал, пока полностью не выбился из сил, но и повалившись в грязь, продолжал ползти, пока не потерял сознание. А очнувшись, чему был немало удивлен, увидел, что уже стемнело. На поле пылали погребальные костры и отовсюду неслись победные песни громовых воинов.

Армия Авулека была уничтожена. Не разбита, не обращена в бегство — уничтожена. Пятьдесят тысяч мужчин и женщин погибли менее чем за час. Думаю, уже в ту минуту я понял, что оказался единственным выжившим. Я зарыдал, глядя на луну и медленно истекая кровью, размышляя над тем, сколь бессмысленным было мое существование. В своем самодовольстве и безумной погоне за наслаждениями я разбивал сердца и разрушал жизни. Я оплакивал свою семью и себя самого, когда внезапно осознал, что я не один.

— И кто же был с тобой? — спросил Откровение.

— Божество, — произнес Урия. — Посмотрев вверх, я увидел золотой лик, настолько светлый и совершенный, что слезы мои текли уже не от боли, но от восхищения. Божество было окружено столь ярким ореолом, что я даже зажмурился, опасаясь ослепнуть. Агония, терзавшая мое тело, отступила, и я понял, что вижу самого Бога. И будь я даже самым лучшим поэтом на свете, все равно не смог бы описать Его облик, но скажу честно: в жизни ничего прекраснее не видел. Почувствовав, что поднимаюсь над землей, я решил, что пришел мой час. Но затем раздался голос, и я узнал, что буду жить.

— И что же Он сказал? — спросил Откровение.

— Он спросил, — Урия улыбнулся, — «Почему ты отвергаешь Меня? Прими Меня, и познаешь, что Я есть единственная истина и подлинный путь».

— Ты Ему что-нибудь ответил?

— Не смог, — сказал старик. — Мне казалось святотатственным вымолвить хотя бы слово. К тому же я лишился дара речи, увидев Бога.

— Но с чего ты взял, что это был именно Бог? Кажется, мы уже говорили о способности мозга видеть то, что ему хочется увидеть. Сам посуди: ты умирал на поле боя, среди мертвых тел твоих товарищей, да еще и осознал, что вся твоя жизнь прошла впустую. Признайся, Урия, ты ведь и сам вполне можешь найти другое объяснение этому видению — более правдоподобное, не сваливающее все на вмешательство сверхъестественных сил?

— Я не нуждаюсь в других объяснениях, — твердо ответил Урия. — Тебе известно многое, но ты не можешь утверждать, будто знаешь, что происходит в моей голове. Да, я слышал глас Божий и видел Его лик. Он поднял меня с земли и погрузил в глубокий сон, а проснувшись, я обнаружил, что раны мои исцелились.

Урия повернул голову так, чтобы Откровение увидел длинный шрам у него на затылке.

— Осколок кости пробил мне череп, сантиметром ниже — и перебил бы позвоночник. Поняв, что на поле боя уже не осталось никого, кроме меня, я решил возвратиться домой, но нашел только руины. Горожане рассказали мне, что скандийские мародеры откуда-то прознали о богатстве моей семьи и отправились на юг за добычей. Они убили моего брата, а потом насиловали мать и сестру, заставляя отца смотреть на все это. Грабители рассчитывали, что это заставит его признаться, где спрятаны сокровища. Не учли скандийцы только одного: у отца было слабое сердце, и он умер прежде, чем они смогли выведать его тайны. Мой дом лежал в руинах, а от родных остались лишь обескровленные тела.

— Позволь выразить сочувствие твоей утрате, — сказал Откровение. — И хоть вряд ли это может служить утешением, но знай, что жители Скандии отвергли Единение и примерно тридцать лет назад были полностью истреблены.

— Я слышал об этом, но смерть врага более не приносит мне радости, — объяснил Урия. — Убийцы моей семьи предстанут перед Божьим судом, и этого вполне достаточно.

— Очень благородно с твоей стороны, — заметил Откровение, и в голосе его прозвучало неподдельное уважение.

— Взяв кое-что из разоренного дома на память, я направился к ближайшему городку, намереваясь напиться до беспамятства, а заодно подумать, как жить дальше. Пройдя уже половину пути до кабака, я вдруг увидел храм Камня Молний и понял, что нашел свое призвание. Прежде я жил только для себя, но, увидев это святилище, осознал, что Господь уготовил мне особую миссию. Ведь я должен был погибнуть под Гадуаром, но был спасен.