Дэн Абнетт - Ересь Хоруса - Омнибус. Том III

Не считая пятен экскрементов и густых луж биологических жидкостей, капсулы, предназначенные для людей, были пусты. Амит оторвал от них свой взгляд и сосредоточился на паре магосов, стоящих в тени ближайшего скопления капсул.

— Тиганн Адора? — Его раздражала необходимость уточнять это. На самом деле, было практически невозможно определить личность члена Механикум. Как и все принадлежащие к их низменному культу, магос занималась постоянным улучшением себя, чтобы выглядеть менее человечно. Даже с образцом их крови, он не мог быть уверен. Впрочем, от этой мысли его рот расплылся в дикой ухмылке.

— Это мы.

— Всё сделано? — Рявкнул Амит. Воздух пропах благовониями и жженой плотью. Он был сыт по горло развращенностью Механикум.

Тиганн Адора осмотрела себя.

— Всё сделано? — Эхом ответила она.

Магосы двинулись вперёд, выписывая восьмерки, и пролетая рядом друг с другом.

— Это не тот вопрос, который ты пришёл задать, Расчленитель.

— Это единственный вопрос, который я пришел задать. — Амит пошел в сторону магоса, пока не оказался на расстоянии удара. — Не заставляй меня задавать другой.

Магоса это, казалось, не задело, и её воплощения продолжили летать вокруг Амита.

— А если мы выполнили задачу… — Произнесла одна из них.

— … хочешь ли ты этого, — продолжила другая.

— Достаточно. — В глазах Амита сверкнула угроза, его лицо исказилось в животном оскале. — Вы сделали то, что я просил?

— Ты уверен в том, что просил, Расчленитель? — Проговорили Тиганн как одна, два раздельных голоса слились, создав третий.

— Не провоцируй меня ещё больше.

Магосы остановились.

— Мы сделали, что ты просил, — сказала одна, — мы изменили «Виктус».

— Задача выполнена. Твои грехи могут навечно зависнуть в скрытом чистилище.

— Но…

— Ты уверен, что хочешь получить то, что мы создали?

Амит уставился в смертельно холодные глаза магоса. Он чувствовал, как на него давят удушливые испытания секретами, как тяжела ноша прошлого и уверенность в том, каким будет будущее. Он увидел отражение своей собственной тьмы.

— Да.

Предательство убивает легионы. Они погибают в пламени бесцельной войны. И хуже всего то, что они погибают с позором.

Каллен Гаракс, сержант тактического отделения Гаракса 59-ой роты Сынов Хоруса. Его латунно-серый доспех изуродован и покрыт трещинами, краска цвета морской волны давно стала воспоминанием. На левой стороне шлема ровно жужжат перенастраивающиеся усилители изображения, которые чудесным образом пережили падение.

Вокруг лежали его воины. Внутренности расчленённого Медеса разбросало по камням. Пронзённый Владак корчился на кровавом песке, пока ему не оторвал голову кусок металла. Дайон и Ферэ были ближе всех к генератору турели, когда их участок стены разорвали выстрелы проходившего на бреющем полёте десантно-штурмового корабля. У Каллена осталось смутное воспоминание, как окутанных химическим огнём воинов разбросала ударная волна. Теперь обугленные останки совершенно не напоминали людей. Сержант сомневался, что его воины ещё были живы, когда упали.

Повсюду клубился дым, относимый ветром в сторону. Каллен не мог двигаться. Он не чувствовал левую ногу. Повсюду разбросало обломки, особо острый осколок впился ему в бедро, пригвоздив к выжженной земле. Сержант оглянулся на горящую крепость, чьи уцелевшие турели продолжали вести ответный огонь по авиации, но враг сокрушил целую стену. Из пустыни приближалась орда, наполовину скрытая выхлопами двигателей мотоциклов и пылью, поднятой их колёсами. Грязное серебро на тёмной, осквернённой синеве: Повелители Ночи мчались дикой стаей.

Сохраняя спокойствие, Каллен требовал по воксу поддержку титанов, которую, как он знал, можно и не ждать, несмотря на обещания принцепса. Их предали, бросили умирать под пушками VIII Легиона.

Сержант посмотрел на впившийся в ногу осколок пластали и попробовал потянуть. Несмотря на хлынувшие в кровь болеутоляющие, он стиснул зубы, его губы побледнели, когда металл задел об кость.

— Тагх горугаай керез, — позвал сержант на хтонийском. — тагх горугаай керез.

Рядом раздался вой, механический и звучный. Прыжковый двигатель на спуске.

— Велиаша шар шех мерессал мах? — раздался в воксе голос, слова которого он не понимал. Каллену было знакомо звучание нострамского, языка беспросветного мира, но сам он на нём не говорил.