Иван Шаман - Божественная бездна

— Арргх! — рычит орк, делая вид что бросается вперед. Я инстинктивно ответил ударом, и когда наконечник вспороло пустоту едва успел отпрыгнуть, пропуская перед лицом два сходящихся лезвия топоров. Руки врага будто вытянулись в полтора раза, грудью он едва не напоролся на мое оружие, и я ответил собственной контратакой.

Штык, увести атаку противника, приклад. А, черт, нет приклада, нет магазина, баланс у оружия совершенно другой. Только и остается, что колоть, отступать и наступать снова. Натиск противника, понявшего мою беспомощность с непривычным оружием усилился. Лезвия с гудением потрошат воздух, топорищем он отбивает древко в сторону, не позволяя защититься, выходя на короткую дистанцию.

То, что надо. Делаю еще полшага вперед, выпуская из рук копье, и провожу короткую комбинацию. Челюсть, солнышко, шея. Противник отшатывается, теряя равновесия и машет руками, раскрываясь еще больше. В ход идут ноги, с пятки бью под колено. А, зараза, как-больно-то без привычных армейских ботинок. Не останавливаясь хватаю его руку и дергаю на себя, выворачивая и заводя за спину.

По всем нормам единоборств теперь нужно дождаться пока враг похлопает сдаваясь, но вместо этого взятый на болевой прием орк машет у себя за спиной топором, попадая лишь по себе.

— Сдавайся, придурок! Иначе останешься без руки!

— Бой до смерти. — буднично говорит надсмотрщик. — Давайте по живее.

— Мы не станем рабами, убивающими по одному только слову! Я уже победил!

— Не… аргх… победил! — орк рычит, вырываясь вперед, и рвет себе при этом сухожилия в плече. Правая рука висит плетью, но он с горящими глазами бросается вперед, совершенно забыв о тактике и даже тех варварских приемах, что применял в начале боя.

Шаг вперед, поймать руку с топорищем, бросить через себя, поворот и фиксация. Орк воет, бьет ногами, но на сей раз я не спешу отпускать руку. Калечить его не хочется, но похоже иного выхода нет. Я не маньяк, даже когда служил — выполнял приказы, а не действовал ради собственного удовольствия. И уж тем более никогда не убивал беззащитных и безоружных мирных жителей.

— Убей! Лучше убей! — взвыл орк, дергаясь в захвате. — Не надо. Не оставляй меня в живых! Лучше убей! Проигравший на арене теряет вчерашний день! Убей!

— Как скажешь. — зло бросил я, проявляя милосердие, перехватился и одним резким движением свернул зеленокожему шею. Орк вздрогнул, и затих с блаженной улыбкой на лице. — Так будет с каждой мразью, что на меня полезет! Не сравнивайте себя с людьми, уроды!

— Ты победил. — сплюнув на арену сказал надсмотрщик. — Убил прошлого чемпиона, а значит выйдешь на арену завтра, после смены. Так будет даже интереснее. Посмотрим, сколько ты продержишься, пока не начнешь убивать с наслаждением. Тело в бездну. Разойтись! Вон, скоты!

Уже не обращая на происходящее внизу дварф лениво поднялся, чтобы уйти, а я все смотрел наверх. Веревки. Почти до края стены, а там, дальше — два метра и свобода. Это вам не отвесная скала над бездной и не десять метров над подъемником. И все же, такую уязвимость не могли оставить не намеренно. Хотя, может слишком обленились? Может здесь нужно было сто стражей и десять надсмотрщиков на стену, а не эта горстка дварфов и один появившийся только утром эльф. Будь этот мир нормальным — путь для побега очевиден.

— Чертова магия. — вдоволь насмотревшись я вышел наружу, тело погибшего и оружие уже убрали. Орки смотрели на меня с ненавистью, но прямых действий против пока не предпринимали. Уже хорошо. Выстояв длинную очередь, я сдал найденные камни.

— Шлак. Ничего не стоит. — фыркнул седой дед, с длинной бородой. Тот самый что утром выдавал страховки. — А за победу кормежка тебе положена. Держи. — С этими словами он протянул миску с странной серой субстанцией, в которой что-то плавало. И при этом шевелило ножками. Твою мать. Нет, мы конечно ели кузнечиков, нам всякое показывали, но вот так.

— Эй, рогатый, выдай обалдую нормальной еды. — сказал басом, идущий за мной огр, по крайней мере я для себя этого гиганта под два с половиной метра, с двумя головами, обозначил именно так. — Завтра будет новый день.

— Верно, завтра будет новый день. — нехотя кивнул дед, и я увидел в его густой шевелюре хорошо прикрытые рожки. — На, герой. Ешь. Может последний твой нормальный ужин, который ты запомнишь. А если перестанешь драться — точно последний.

— О чем вы? — удивился я, забирая глубокую тарелку, полную пахнущей настоящим мясом каши.