Иван Шаман - Божественная бездна

— Утха жао! — приказал незнакомый мужской голос. Поворачивать голову было больно, но я оглянулся и вновь выругался. Я оказался не один. Сотни мужчин, женщин и подростков стояли в таких же позах, полунаклоненные, с заведенными назад руками. Совершенно голые, как и я. Меж рядами ходили уже знакомые мне уроды. Не те конкретно, которых я видел при атаке на деревню, но тоже не люди. Теперь дварфы были без доспехов, а потому легко узнаваемы.

Подходя к очередному пленнику, комиссия из нескольких захватчиков тщательно и по-деловому осматривала его, ощупывала, что-то замеряла и, посовещавшись, нацепляла на шею ошейник. После чего пленник начинал безумно орать. Это явно не самые простые оковы, хотя я не видел, чтобы на них были шипы или другое пыточное устройство, да и особенно крепкими или тугими они не выглядели. Зато без слов было понятно, что с нами собираются делать. Варвары. Сучие рабовладельцы.

Оценщики при этом использовали ошейники трех цветов. Черный, красный или золотой. Вначале я подумал, что тем, кому досталось золото, повезло. Это были самые красивые и подтянутые девушки, стройные накачанные юноши. Но затем увидел, как уже обработанную девчушку лет пятнадцати сняли с дыбы и начали насиловать прямо перед строем, при этом работорговцы не обратили на это никакого внимания.

— Уроды! Сволочи! — Все во мне клокотало от желания разорвать этих уродов в клочья. Но с губ едва слетел шепот. Зато мое пробуждение заметили, и вот уже трое дварфов под предводительством высокомерного эльфа, ухмыльнувшись, принялись ощупывать мои собственные руки и ноги. Все, на что мне хватило сил, — собрать кровь и слюну и плюнуть в рожу ближайшему.

— Пхрика, — произнес дварф, замахиваясь для удара, но затем зловеще улыбнулся, хотя лучше бы ударил. Совещание с коллегами длилось всего пару секунд, после чего на моей шее защелкнулся красный ошейник.

“Инициация начата. Дробление…”

Боль? Да разве у меня когда-то в этой жизни хоть что-то болело? А вот теперь я впервые по-настоящему почувствовал, как болит не тело, болит сама душа, разрываемая на части. Ее вынули, привязав к ошейнику. Все ранения, ссадины и вывихи мгновенно забылись. По сравнению с магической болью остальное стало несущественно.

“Душа разделена. Магический потенциал отсутствует. Полная блокировка функций, передача контроля хозяину”

— Хорошо? — ухмыляясь, спросил дварф, и я не сразу сообразил, что теперь понимаю его речь. — Ты станешь славным мясом в бойцовских ямах, посмотрим, продержишься ли ты хоть один раунд. А если попробуешь рыпаться. — С этими словами он нажал на колечко, и меня пронзил адский холод, сковавший все тело. — Опускайте. Следующий.

Я едва мог пошевелиться, но меня сняли, как и остальных, дав, наконец, оглядеться, в последнее мгновение увидев, как Соню, все в таком же бессознательном состоянии грузят на грифона. Сил не было не то что встать, а даже прохрипеть. И я, окруженный толпой надсмотрщиков, работорговцев и прочих уродов, смотрел, как последнего родного мне человека уносит летающая тварь куда-то в бездну, на краю которой мы все стоим.

Я выберусь. Чего бы мне это ни стоило. Выберусь и спасу ее.

— Разбирайте одежду, отбросы, — смеясь бросил надсмотрщик. — Вам, сволочам, повезло, во имя великой Матери бездны орден святой Кламен пожертвовал вам настоящие штаны. Посмотрим, сколько из вас останется с целыми до следующей десницы. Стройтесь, нежить.

— А когда еда будет? — спросил парень из новоприбывших, в ответ получив лишь издевательский хохот. Полуголые, босые, в большинстве своем побитые, мы собрались в группы по несколько сотен человек. Не только русские, да и своих знакомых я, конечно, не увидел. Разница между африканцем, китайцем и человеком с Чукотки мгновенно исчезла. Мы все стали рабами. Людьми. А над нами стояли, посмеиваясь, настоящие хозяева жизни — дварфы.

Ни плетей, ни дубинок надсмотрщики для понукания не использовали, это не требуется, когда любое неповиновение пресекается легким нажатием на кольцо, сидящее на пальце, с указанием на провинившегося. Наглядный пример в виде лежащих в собственных испражнениях и пускающих кровавые пузыри изо рта и носа каждого убедил быть послушным. По крайней мере, пока нас видят.

— На колени, нежить! На колени! — орал надсмотрщик и, не дожидаясь выполнения приказа, сжимал над головой кулак. Волна боли обрушилась на всех вокруг, а те, кто умудрился простоять дольше секунды, упали, забившись в судорогах. — Господин высокий наместник дома Малфегат изволит говорить.