Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 1

Малика понимала, что встречи с правителем ни к чему хорошему не приведут. Он обижен на судьбу, рассержен на людей, сославших его в этакую глухомань. Ему нужен человек, на котором можно срывать злость. Под руку подвернулась она. Сама напросилась. Мун прав: её подвело любопытство, и ей не хватило ума вовремя ретироваться.

Стоя у камина, Адэр что-то говорил человеку, который ждал их днём на парадной лестнице. Дворянин с задумчивым видом крутил в руке бокал и выражал согласие кивками.

Стараясь не прислушиваться, Малика смотрела по сторонам и пыталась вспомнить, когда последний раз в этом зале обедали наместники или их помощники.

— Чего топчешься у порога? — прозвучал резкий голос.

— Я не топчусь. Я только что пришла.

— Подойди! — приказал Адэр. Когда Малика приблизилась, протянул ей бокал с вином. — Выпей.

Она шагнула назад:

— Я не пью.

— Никогда-никогда?

— Никогда-никогда.

В синих глазах пустились в пляс весёлые чёртики. Хмельной взгляд скользнул по её губам, сполз на грудь. Малика вспыхнула — она не товар на сельской ярмарке — и сжала кулаки.

Адэр усмехнулся, сделал глоток вина и обратился к своему собеседнику:

— Маркиз Бархат, хочу вам представить… — Помедлив, повернулся к Малике. — Как твоё полное имя?

Он забыл, как её зовут!

— Малика Латаль, — ответила она и уставилась в пол.

Адэр щёлкнул пальцами, будто перед ним была собачка:

— Смотри на меня.

Малика подняла голову, надеясь, что он не отличается наблюдательностью и по выражению лица не сможет прочитать её мысли.

— Расскажи, чем ты занималась в замке?

На языке вертелся вопрос: зачем? Через пять минут вы это забудете.

— Я читала наместникам книги, переписывала в архиве документы, вела протоколы собраний…

— Она в курсе всего, что творится в стране, — обратился Адэр к Вилару и залпом осушил бокал. Весёлые чёртики в его глазах уступили место злости. — Как так? Ты был слушателем Совета, подписывал договор о неразглашении тайны, тебе запрещалось обсуждать информацию даже с отцом, с советником Великого. А здесь о государственных делах болтают на кухне!

Малика вздёрнула подбородок:

— Я не болтаю на кухне. Я тоже давала расписку о неразглашении. Наместникам нравился мой голос и мой почерк. И я была единственной, с кем они могли поговорить о своих детях и внуках, которые живут в Тезаре и которые ни разу не приехали к деду.

— Сколько тебе лет? — поинтересовался Вилар.

— Скоро исполнится двадцать три.

— Ты не по возрасту чётко излагаешь свои мысли.

Малика закусила щёку изнутри, чтобы не съязвить. Неуклюжий комплимент. Они думают, что в Порубежье живут одни тупицы.

— Ты ходила в школу? — спросил Адэр.

Он не знает, что ближайшая школа находится за пятнадцать миль от замка. Он ничегошеньки не знает!

— Нет, не ходила.

— Кто тебя учил? Неужели наместники?

— Меня учили все, кому было не лень.

Малика ждала колких фраз, а слышала шум ветра за окном.

Адэр указал ей и Вилару на стулья. Сам сел в кресло:

— Я хочу пригласить в замок самых знатных дворян. Человек сорок. Может, пятьдесят.

— В Порубежье почти шесть сотен знатных фамилий, — произнесла Малика. — Как выбрать из них самых знатных и при этом не оскорбить своим выбором тех, кто не попадёт в ваш список?

— Надо пригласить самых богатых, — откликнулся Вилар. — Тогда точно никто не обидится.

— А как узнать, кто из них самый богатый? — усмехнулась Малика. — Моган Великий освободил местных дворян от уплаты налога на богатство. Раньше они оформляли декларацию о доходах, теперь никто не знает, сколько у них денег.

Адэр окинул её оценивающим взглядом:

— Наместники хорошо над тобой потрудились.

Смутившись, Малика сделала вид, что поправляет платье на коленях. Да, этим людям надо отдать должное. Она была единственным ребёнком в замке. Играть не с кем, озорничать не с кем. Туда не ходи, сюда не залезай, это не трогай. Малика пристрастилась к книгам. Сначала рассматривала картинки, потом научилась читать. А потом приехал наместник, который любил решать кроссворды. Он просто изводил Малику, заставляя выискивать слова в исторических трактатах, справочниках и энциклопедиях. Позже кто-то отметил её почерк. Малика стала писарем. Затем её научили печатать, и Малика стала секретарём. Тут хочешь не хочешь, а будешь вникать, запоминать и думать. За свои труды она не получала ни грасселя. Жалование, притом очень щедрое, выплачивали подставному лицу. Но об этом она никому не скажет. Спасибо, что её поили, кормили, одевали и не заставляли мыть полы.