Рик Вэлаэртс - Потому что мир пуст, а я коснулся небес

– Мой любимый опять чужак. Мы больше нс одна жизнь. – Ее сотрясли бурные рыдания. – Зачем вы сделали с нами это? Зачем?

– Он по-прежнему твой, – мягко сказал Кирк.

Слезы душили ее.

– Это… запрещено. Он не принадлежит нам… теперь. Вы освободили его… от клятвы послушания.

– Мы освободили его от жестокости вашем Оракула, – возразил Кирк.

Она закрыла глаза, ничего не слыша.

Тело ее сотрясали рыдания. Из-за ее виска Кирк увидел, как открылись глаза Мак-Коя. Он тут же оказался рядом, склонился над доктором.

– Ты говорил о какой-то кнопке, – напомнил он, – где это, Боунс?

Натира с воплем вскочила на ноги.

– Вы не должны! Вы не должны знать этого!

Мак-Кой смотрел вверх, в глаза Кирка:

– Комната Оракула, – прошептал он.

– Вам никогда не увидеть Книгу! – закричала Натира. – Это богохульство! – Она побежала к двери с криком: "Охрана"!

Кирк схватил ее и снова закрыл ей рот ладонью.

– Слушай меня, Натира!

Она вырвалась было, но Кирк снова схватил ее.

– Слушай меня! Если ты не поймешь, что я тебе скажу, можешь позвать охрану. И мы примем любое наказание, которое предписано. Но сейчас выслушай меня!

Она медленно подняла влажные ресницы.

– Что ты хочешь сказать?

– Я скажу тебе правду, Натира, правду о вашем мире Йонады, и ты поверишь в то, что это правда, как верит ребенок. Много лет назад, 10000 лет назад, умерло одно Солнце, и миры этого Солнца начали умирать вместе с ним. Они были теми самыми восемью, которые ты видела высеченными на камне в комнате Оракула.

– Йонада – один из этих миров, – сказала она.

– Нет. Им был мир твоих предков – твоих Создателей. – Он остановился, чтобы дать ей время воспринять. Потом мягко кивнул:

– Его больше нет, Натира.

– Ты безумец, – прошептала она. – Безумец.

– Слушай меня, Натира! Твои предки знали, что их мир погибает. Они хотели, чтобы их раса выжила. Поэтому они построили огромный корабль. На него они посадили лучших людей и послали их в космос.

– Ты хочешь, чтобы я поверила, что Йонада – корабль?

– Да, – сказал Кирк.

– Но у нас есть солнце! Оно не умерло. И по ночам я вижу звезды.

– Нет. Ты никогда не видела солнца. Ты никогда не видела звезд. Вы живете внутри полого шара. Ваши праотцы построили его, чтобы защитить вас – чтобы отправить вас в великое путешествие к новому безопасному миру Обетования.

Он видел по ее лицу, как в ней растут новые мысли, прежние догадки дополняют друг друга и сливаются в новую картину. Но это был болезненный процесс. И все же это произошло. Она медленно спросила:

– Это правда – зачем вы принесли ее на Йонаду?

– Мы должны были. Ваш корабль хорошо служил, но его механизмы устали. Их нужно отрегулировать. Если этого не сделать, Йонада разобьет и погубит другой большой мир, о котором не знает ничего.

Доверие вливалось в нее. Но она оттолкнула его, объятая страхом несказанного предательства.

– Нет! Ты солгал! Я верю Оракулу! Я должна верить!

Кирк сказал:

– Дай нам извлечь твой инструмент послушания. Дай нам сделать это ради истины.

Она исчезла в дверях. Кирк повернулся к Споку.

– Как ты думаешь, она поняла?

Но Спок был уже около открытой двери. Кирк увидел, как он вежливо кивнул проходившему мимо охраннику и спокойно закрыл дверь.

– Она не послала охранников за нами, капитан. Думаю, что она поняла многое.

Позади них Мак-Кой с трудом поднялся на ноги. И оттолкнул их.

– Натира! Я должен идти к ней, в комнату Оракула.

Она стояла на коленях у алтаря, с глазами, закрытыми в преданной сосредоточенности.

Громовой голос говорил:

– Ты слушала речи неверных.

– Я слушала.

– Ты чувствовала боль предупреждения.

– Я чувствовала боль предупреждения.

– Почему ты продолжала слушать?

– Они говорили, что говорят правду.

– Их правда – не твоя правда.

Она открыла глаза.

– Разве правда – не всегда правда?

– Для тебя есть только одна правда. Отбрось непослушание.

– Я должна знать истину о мире!

Кирк вломился в комнату Оракула на звук ее крика. Он поднял Натиру с возвышения, но Мак-Кой, дотянувшись, взял ее в свои руки, крепко прижав к себе. Ее тело одеревенело в спазме боли. Когда один приступ прошел, она подняла руку, чтобы погладить его по щеке.

– Твои друзья сказали мне… многое.

– Они говорили правду, – сказал Мак-Кой.

– Я верю тебе. Я верю…

Агония снова скрутила ее. Она храбро подавила ее.

– Я верю тебе, мух мой. Нас держали в темноте.

Мак-Кой протянул руку к Споку. Маленький прибор произвел еще одну операцию. Мак-Кой поднес к ее глазам то, что было ее "инструментом послушания". Горечь огромной потери легла тенью на ее темные глаза, и она потеряла сознание.