Грэм Макнилл - Фулгрим

Поговаривали, что сам Император посетил Эвандера на ложе болезни и дал инструкции его хирургам и кибернетистам, но правда об этом была известна лишь немногим. Капризная судьба лишила Эвандера его таланта оратора и нарушила дикцию, но горло и голосовые связки были реконструированы, и теперь Эвандер тихо бормотал механическим голосом, что нередко вводило в заблуждение некоторых ничего не подозревавших летописцев, считавших архивариуса дряхлым и беззубым стариком.

— Мальчик мой, — заговорил Эвандер, протягивая руки навстречу Юлию, — как давно я тебя не видел.

— Да, очень давно, Эвандер, — улыбнулся Юлий и кивнул вслед удалявшимся летописцам. — Что, дети опять нашалили?

— Эти? А, глупые юнцы, — бросил Эвандер. — Принято считать, что избрание летописцем предполагает наличие некоторой твердости характера и уровня интеллекта, превосходящего орочий. Но эти глупцы не могут ориентироваться в отлично отлаженной системе и не способны найти информацию. Это меня огорчает, и я опасаюсь за качество наследия экспедиции, коль великие деяния Крестового Похода описываются подобными недотепами.

Юлий кивнул, но, достаточно близко познакомившись с пресловутой системой архивирования и проведя в бесплодных поисках хотя бы крупицы информации не один час, он без труда мог представить, сколько еще поводов для огорчения поджидает почтенного ученого. Но Астартес мудро решил оставить свое мнение по данному поводу при себе.

— Друг мой, я уверен, что при твоем содействии наше наследие находится в надежных руках.

— Ты очень добр ко мне, мой мальчик, — поблагодарил его Эвандер, и из серебряных трубок искусственного горла вырвалось едва заметное пыхтение.

Юлия всегда забавляло обращение «мой мальчик», несмотря на то что на самом деле капитан был намного старше архивариуса. Во время посвящения в ряды Астартес плоть и скелет Юлия подверглись перестройке и значительному улучшению, а физиологический процесс предполагал фактическое бессмертие, но воину приятно было видеть отеческую заботу Эвандера, которой он был лишен на Хемосе.

— Я уверен, ты пришел сюда не для того, чтобы проверить качество подготовки летописцев флотилии, не так ли? — спросил Тобиас.

— Нет, — сказал Юлий вслед архивариусу, уже повернувшему к полкам с книгами.

— Пойдем со мной, мой мальчик, на ходу мне лучше думается, — позвал его Эвандер, оглянувшись через плечо.

Юлий шагнул вслед за ученым, быстро с ним поравнялся и укоротил шаги, чтобы Тобиас не отставал.

— Я догадываюсь, что тебя привело нечто особенное. Я прав?

Юлий помолчал, он до сих пор и сам не знал, что ищет. Впечатления от того, что он видел и ощущал в храме лаэров, и сейчас тревожили его, и он решил, что надо попытаться понять это явление, поскольку, несмотря на всю чужеродность эффекта, в нем было что-то ужасно притягательное.

— Возможно, — начал Юлий. — Но я не могу понять, где искать информацию, скорее, я еще не решил, что именно надо искать.

— Ты меня заинтриговал, — заметил Тобиас. — Хотя, чтобы оказать тебе помощь, я попрошу продолжить рассказ.

— Я думаю, ты уже наслышан о храме на Лаэране? — спросил Юлий.

— Да, я слышал о нем, и, похоже, это довольно отвратительное место, слишком зловещее для моей восприимчивости.

— Да, такого я еще никогда не видел. И мне хотелось бы побольше о нем узнать, потому что в мыслях я постоянно к нему возвращаюсь.

— Почему? Что в нем такого, что тебя очаровало?

— Очаровало? Нет, я совсем не это имел в виду, — возразил Юлий.

Его слова прозвучали слишком неискренне даже для него самого, и Юлий заметил, что и Тобиас уловил ложь в его голосе.

— Впрочем, может, и так, — признал он. — Нечто подобное я испытывал лишь в тех случаях, когда наслаждался величайшими произведениями искусства или поэзии. Все мои чувства чрезвычайно обострились. С тех пор все вокруг кажется серым и мертвым. Те вещи, что раньше воспламеняли мою душу, больше не радуют. Я прохожу по галереям корабля, где собраны работы искуснейших художников Империума, и ничего не чувствую.

Тобиас с улыбкой кивнул:

— Похоже, храм и вправду удивительное место, раз он настолько задел души людей.

— О чем ты?

— Ты далеко не первый, кто приходит ко мне в архив и ищет сведения о подобных случаях.

— Как это — не первый?

Тобиас покачал головой, а на его морщинистом лице появилось выражение легкого изумления.

— Очень многие из тех, кто побывал в храме, приходят сюда и пытаются разобраться в своих впечатлениях об этом месте; это и летописцы, и армейские офицеры, и Астартес. Выходит, храм на всех произвел неизгладимое впечатление. Мне и самому уже почти захотелось увидеть храм своими глазами.