Джордж Мартин - Буря мечей. Книга I

— Тише, — хмуро буркнула женщина. Хмурость шла ее широкому простому лицу больше, чем улыбка — впрочем, Джейме еще ни разу не видел, как она улыбается. Он развлекался, представляя ее себе в шелковом платье Серсеи вместо кожаного камзола с заклепками. С тем же успехом можно нарядить в шелка корову.

Однако грести эта корова умела. Под ее домоткаными бурыми бриджами скрывались дубовые икры, и мускулы на руках вздувались при каждом ударе весел. Она гребла уже половину ночи, но не выказывала усталости, чего нельзя было сказать о кузене Джейме сире Клеосе, сидевшем на другой паре весел. По виду она крестьянка, здоровенная и сильная, но говорит как благородная дама, а на поясе у нее длинный меч и кинжал. Вот только умеет ли она ими пользоваться? Джейме намеревался выяснить это, как только избавится от оков.

Его руки и лодыжки отягощали железные кандалы, соединенные цепью не более фута длиной. «Можно подумать, что слова Ланнистера вам недостаточно», — сострил он, когда его заковывали. Он был тогда пьян до изумления стараниями Кейтилин Старк и свой побег из Риверрана помнил только урывками. Были какие-то затруднения с тюремщиком, но женщина с мечом его угомонила. После этого они долго поднимались витками по бесконечной лестнице, ноги у него были как соломенные, и пару раз он споткнулся — пришлось женщине подать ему руку. Некоторое время спустя его завернули в дорожный плащ и пихнули на дно ялика. Он помнил, как леди Кейтилин велела кому-то поднять решетку Водяных ворот. Тоном, не допускающим возражений, она заявила, что отправляет сира Клеоса Фрея обратно в Королевскую Гавань, чтобы предложить королеве новые условия мира.

Потом он, должно быть, задремал — вино нагоняло на него сон, и вытянуться во весь рост было приятно — в темнице он, закованный в цепи, такой роскоши не знал. Джейме давно научился дремать в седле во время похода, и спать в лодке было ничуть не труднее. Тирион будет смеяться до колик, узнав, как он проспал собственный побег. Но теперь Джейме проснулся, и оковы его раздражали.

— Миледи, — сказал он, — если вы освободите меня от цепей, я сменю вас на веслах.

Она снова нахмурилась с нескрываемым подозрением, выставив свои лошадиные зубы.

— Ты останешься в оковах, Цареубийца.

— Хочешь махать веслами до самой Королевской Гавани, женщина?

— Я тебе не женщина. Меня зовут Бриенна.

— Тогда и меня зови сиром Джейме, а не Цареубийцей.

— Ты будешь отрицать, что убил короля?

— Нет, не буду. А ты хочешь отречься от своего пола? Тогда развяжи свои бриджи и покажи, что там у тебя. Я попросил бы тебя расшнуровать корсаж, — с невинной улыбкой добавил Джейме, — но таким путем, похоже, мы ничего не докажем.

— Кузен, не будем забывать об учтивости, — суетливо вмещался сир Клеос.

В этом кровь Ланнистеров жидковата. Клеос — сын его тетки Дженны и тупицы Эммона Фрея, который жил в страхе перед лордом Тайвином Ланнистером с того самого дня, как женился на его сестре. Когда лорд Уолдер Фрей в этой войне принял сторону Риверрана, сир Эммон сохранил верность супруге, а не отцу. По мнению Джейме, Бобровый Утес мало что на этом выиграл. Сир Клеос похож на ласку, дерется, как гусь, а мужества в нем, как в овце. Леди Старк обещала освободить его, если он доставит Тириону ее послание, и он торжественно поклялся исполнить поручение.

Они все клялись почем зря там, в подземелье, а Джейме больше всех. Лишь такой ценой леди Кейтилин согласилась дать ему свободу. Она приставила острие меча к его сердцу и сказала:

— Клянитесь никогда больше не поднимать оружия против Старков и Талли. Клянитесь, что заставите вашего брата сдержать свое слово и вернуть мне дочерей целыми и невредимыми. Клянитесь в этом честью рыцаря, честью Ланнистера, честью королевского гвардейца. Клянитесь жизнью своей сестры, отца и сына, старыми богами и новыми. Тогда я отправлю вас обратно к вашей сестре, в случае же отказа пролью вашу кровь. — Меч кольнул Джейме, пройдя сквозь его лохмотья.

Что бы сказал верховный септон относительно святости клятвы, которую человек дал пьяный, прикованный к стене и с мечом у груди? Впрочем, Джейме мало заботился как об этом жирном мошеннике, так и о богах, которым тот будто бы служил. Он помнил, как леди Кейтилин пнула вонючую кадку в его темнице. Странно же она поступает, доверяя судьбу своих девочек человеку, чью честь ценит не выше дерьма. Хотя о доверии тут говорить не приходится — свои надежды она возлагает на Тириона, а не на Джейме.