Елизавета Дворецкая - Ведьмина звезда. Книга 1 - Последний из Лейрингов

– Птица на крыше! – буркнул себе под нос Торд кормчий, но тихо: Стормунд Ершистый не знал сомнений и всякую птицу на крыше, если она была ему нужна, уже видел у себя в руках.

Впрочем, довольно часто он оказывался прав, потому что силой и отвагой боги его не обделили. «Удача любит тех, кто за ней бегает!» – говорил он. Сидеть дома подолгу он не любил и теплое время года проводил в походах. Усадьбой правила его жена, Бьярта, бывшая куда осмотрительнее мужа. Большого богатства у них не водилось, но все же на западном побережье Квиттинга, разоренном семнадцатилетней войной с фьяллями, хозяева усадьбы Березняк считались людьми с достатком: они содержали дома дружину в двадцать человек и еще столько же нанимали на время каждого похода, а на пиры Середины Зимы собирали в гости всю округу. Но, как ни старалась Бьярта, ежегодную дань фьяллям удавалось выплачивать с большим трудом. Нынешний год не был исключением, поэтому потеря товара в Тресковом фьорде показалась ощутимой, а возможность рассчитаться с обидчиком и малость поживиться за его счет – желанной и ценной.

– Я ему покажу, кто такой Стормунд Ершистый! – радовался предводитель «Бобра», отперев сундук на носу и с грохотом выбрасывая на днище мечи, боевые топоры, шлемы хирдманов. – Не уйдет!

Насчет этого Стормунд мог не беспокоиться: Вебранд Серый Зуб пользовался довольно-таки дурной славой, но никто еще не говорил, что он бегает от боя. Оба корабля стремительно преображались: крыло цветного паруса было свернуто, разноцветные щиты с бортов перешли в руки дружины, за щитами поблескивали клинки мечей и секир. Головы украсились шлемами, наконечники стрел уже шарили по воздуху, выбирая цель.

Стормунд Ершистый с большим красным щитом стоял на носу и выглядел грозно. В расцвете сил – ему сравнялось тридцать семь лет – он был высок, крепок и производил весьма внушительное впечатление. Плохо чесанные пряди густых темных волос свисали из-под шлема с золочеными накладками – шлем этот Стормунд раздобыл в прошлогоднем походе, доказав тем самым, что правду о своих подвигах говорит чаще, чем хвастает. (Бьярта зарилась на эти золоченые накладки, мечтая сделать из них наплечные застежки для платья, но Стормунд не уступил: мужчина в бою должен выглядеть как следует!) Верхнюю половину лица прикрывала железная полумаска, и сквозь нее серые глаза Стормунда, блестящие в предвкушении близкого боя, тоже выглядели стальными. От нетерпения он раскраснелся и подрагивал, как ураган, зажатый в кулак.

– Эй, что это за козявка плывет мне навстречу? – заорал Стормунд, едва дождавшись, пока корабли сблизятся на расстояние голоса. – Что за букашка тут барахтается? Такую козявку надо проучить!

– Плохая же у тебя память, Стормунд Ершистый, если ты меня не узнал! – раздался в ответ скрипучий, неприятный голос. – Ну да ничего, бывает! После нынешней встречи ты меня запомнишь и уж больше никогда ни с кем не спутаешь!

– Память у меня хорошая! – рявкнул в ответ Стормунд. – Я-то помню, как подло ты себя вел в Тресковом фьорде!

– Ну, поведи и ты себя подло, если так считаешь, я не обижусь! – посмеиваясь, позволил ему Вебранд. – Не думаю, что тебе придется потом рассказывать об этом, так что бояться нечего!

– Кто боится? – с вызовом гаркнул Стормунд и крепче сжал рукоять секиры, так что костяшки пальцев его смуглой руки побелели. – Уж не мне тебя бояться, оборотень!

– Конечно! Дурак никогда не боится заранее. И это его счастье.

– Сейчас увидим, кто из нас дурак!

Обвязывая длинные темно-русые волосы ремешком, чтобы не мешали, Хагир щурился, оценивая противника. Человек пятьдесят будет, а у квиттов тридцать девять, да сам вожак стоит троих, да борт у «Бобра» выше – ничего, прорвемся. Дружина сыта по горло насмешками за Тресковый фьорд, а хороший парус ой как пригодится… Да и одолеть Вебранда Серого Зуба – подвиг, достойный последнего из Лейрингов!

Последним из рода Лейрингов, или Южных Лейрингов, как их знали когда-то по всему полуострову, был он сам. И хотя Хагир сын Халькеля в дружине Стормунда Ершистого получал еду, одежду, долю в добыче и эйрир серебра в год наравне с прочими хирдманами, сам Стормунд уважал его за знатность рода, намного превосходящую его собственный, за ум, отвагу и твердость, вполне достойные этой знатности.

«Змей» и «Бобер» стремительно сближались, с той и другой стороны уже держали наготове железные крючья. Лучшие воины собрались на носах обоих кораблей, за спинами вождей. Полоса воды быстро сужалась, волны между кораблями кипели, кидались туда и сюда, как тролли под ногами двух великанов, вышедших на смертный бой. Где-то внизу ждала с сетью наготове великанша Ран, хозяйка всех утонувших.