Роуз Уэйверли: Буря

— Но это мои леса, прогремел Алман и встал с трона. Ты, он указал на Вигмана пальцем и пренебрежительно наморщил нос, ты должен защищать наши земли.

— Я защищаю их.

— Вигман Барлотомей мой главнокомандующий, а не городской шут.

— Не надо, предрек мужчина, но Алман пропустил его слова мимо ушей. Короткие, черные волосы Старшего Барлотомея отливали сединой, у губ притаились морщины. Он приблизился к брату и показался ему невероятно старым и измотанным.

— Мы нелепы, прошипел Алман сквозь стиснутые зубы. Вудстоун самое большое королевство Калахара. В Арборе родился первый человек. Мы не речные шуты из Эридана. Не дикари с Дамнума. Мы не мертвы, как огненные люди Халассана. И мы все равно пресмыкаемся пред всеми, будто земляные черви.

— Наши города контролируют торговлю. Наш флот контролирует южный берег. Мы контролируем Калахар.

— Я контролирую. Мой флот. И мой город. А твои воины с каменных земель не могут справиться даже с общинами мальчишек из Долины Ветров.

— Мои воины умрут за Вудстоун, низким голосом отрезал Вигман и приблизился к брату почти вплотную. Барлотомеи посмотрели друг на друга и замолчали. О т каменных плит под ногами исходил холод. Когда-то давно в этом зале сидел Радман Многолетний, а двое его сыновей разглядывали шкуры убитых им животных, привезенных с охоты.

Много воды утекло с тех пор.

— Ты дал мне слово, повторил Алман Барлотомей.

— Мне нужно время.

— Его у тебя больше нет.

Вигман свел черные брови и отступил назад. Алман выглядел иначе, он и говорил иначе. От брата исходил странный холод, который исходит от земли, погребенной под десятки заснеженных слоев. Вигман стиснул челюсть:

— Что это значит?

— Ты потерял мое доверие.

— Ты бросаешься громкими словами. Осторожнее.

— Ты мне больше не нужен.

— Не нужен? Не понял мужчина. Я Вигман Барлотомей Многолетний, я сын Радмана Многолетнего и глава Станхенга. Я военачальник целого войска Каменных сердец. Это моя земля и мой народ.

— Да. Когда-то ты был великим воином.

— Когда-то ты был великим королем.

Алман Барлотомей сжал челюсти и прищурил узкие глаза. Яд вспыхнул в его венах, а в глазах полыхнули искры. Оскорбленный Вигман с вызовом смотрел на брата и ждал, что тот ответит. Он ждал еще более громких, более бесчестных слов.

Нож в руке Алмана появился неожиданно. Возможно, он и сам не понял, как клинок ошпарил ледяной рукоятью огрубевшую руку. Алман Барлотомей вонзил лезвие в сердце когда-то любимого брата и подался вперед, зашипев, будто дикий зверь.

Его стиснутые зубы задребезжали от злости.

— Я великий король.

Вигман схватился за плечи брата, с ужасом посмотрел в его аспидно-черные глаза и не увидел в них родного человека. Перед ним стоял чужак, безумец. Он скалился и рычал, а жизнь ускользала от Вигмана все дальше и дальше.

— К ороль, повторил Алман, вонзив клинок глубже, твой король.

Старший Барлотомей резко отступил назад, лезвие плавным движением вышло из груди мужчины. Кровь полилась на зеленый бархат, на каменные плиты, и Вигман тут же рухнул на пол, не испустив ни единого звука.

— Ты сделал это, пролепетал женский голос, и Алман порывисто обернулся.

У дверей стояла его жена Офелия Барлотомей из рода Уинифред. Она недоуменно посмотрела на лужу багровой крови, бегущую по серым стыкам, и услышала, как из окон в тронный зал ворвались свирепые порывы ветра. Огонь в факелах потух, но затем вновь вспыхнул рыжими столбами. Раздался оглушающий грохот. Каменная плита под телом Вигмана Барлотомея раскололась на несколько частей, и земли Вудстоуна содрогнулись с такой силой, что покрылись гигантскими трещинами, словно дьявольской паутиной.

Алман отступил назад и обезумевшим взглядом посмотрел на буйствующий пламень. Пламень рычал, словно дикий зверь. Пламя проснулось после долгой спячки.

Клятва была нарушена.

Потоки бурлящей воды с оглушающим грохотом падали вниз и сливались с океаном. П ена поднималась у основания водопадов, карабкалась по скалам и тут же исчезала. Бухта Дор-Валхерен была ни с чем несравнима, о ее красоте ходили легенды. В утренний зной прохлада от воды остужала кожу, а вечером вода превращалась в черную бездну, на которой появлялась серебристая, лунная дорога.

На берегу океана и в глубине зарослей, в окружении семи гигантских водопадов и витиеватых речных хвостов, находилось поселение речных людей, верующих в то, что нет ничего более красивого, чем капли воды, падающие с неба. Это поселение было центром дома «Эридан»: дома Атолла Полуночного, сына Схельды и Мальстрема Полуночного. Семь водопадов сливались в один бурлящий массив, а в центре, под потоками белой воды, стоял большой величественный замок, высеченный из черного, горного камня. Замок был продолжением водопадов. Из его основания вырывались гигантские струи, врезающиеся в дно реки с оглушительным шумом. К замку вели широкие каменные ступени, а к ним два деревянных моста, брошенных через реку.