Дмитрий Колодан: Пангея. Книга 2. Подземелье карликов

— Слушаю.

— Госпожа начальник станц… — Голос пропал за помехами. — …сбои связи. Пока не уляжется буря, мы не можем продолжать поиски…

Хель постучала пальцем по краю стола.

— Время последнего пеленга?

— Три дня назад, — голос прозвучал нервно. — Но…

— Тогда продолжайте работу, — сказала Хель. — Меня интересует результат, а не ваши оправдания.

— Но…

Хель отключила передатчик, прежде чем связист успел сказать что-либо еще. Устало откинулась в кресле, глядя на беснующуюся за окном бурю.

Три дня… Слишком долго, чтобы списывать на обычные перебои со связью. Хотя Хель и отдала приказ продолжать пеленг, она уже знала — результата это не принесет. Что-то случилось. Одна из шестеренок отлаженного механизма дала сбой. Вот она — песчинка в часах. Хель пока ее не видела, но точно знала — она есть. И если ее не удалить, весь механизм может развалиться на части.

Чуть помедлив, Хель нажала на кнопку на столе. Не прошло и пары секунд, как дверь кабинета распахнулась и на пороге появился охранник. Высокий парень, с красными от румянца щеками. В его взгляде странным образом смешались восхищение и страх.

— Госпожа начальник станции?

— Вызовите ко мне доктора Рашера, — сказала Хель. — Немедленно.

— Есть! — щелкнул каблуками охранник.

Доктор появился спустя пять минут. Громко протопал по коридору и ввалился в кабинет, забыв постучаться. Запоздало сообразил о своей оплошности и замер, не понимая, что делать дальше — выйти и войти по всем правилам или же остаться в кабинете. Хель выпрямилась в кресле. Рашер застыл, будто взгляд начальника станции пригвоздил его к месту. Или, того хуже, превратил в ледяную статую.

Правой рукой доктор держался за бок, видно, пробежка по лестницам и коридорам стоила ему заметных усилий. Его вызвали прямо из лаборатории, и он не успел привести себя в порядок — стоял перед Хель растрепанный, с всклокоченными волосами, в заляпанном кровью клеенчатом переднике. Виновато улыбнувшись, Рашер пригладил волосы.

— Прошу… прощения, — тяжело дыша, сказал он. — Мне сообщили… меня вызвали…

— Добрый вечер, Зигмунд. Сожалею, что пришлось оторвать вас от работы.

Рашер переступил с ноги на ногу. Хель смотрела не моргая; доктор чувствовал ее взгляд — словно ледяные иглы вонзились в кожу. По спине пробежали склизкие мурашки.

— Э… — Доктор замялся. — Что-то случилось?

— Возможно, — протянула Хель. Она открыла ящик стола и вытащила тонкую папку: один из отчетов о ходе эксперимента. — Уже три дня нет связи с перевалочной базой.

— Нет связи? — переспросил Рашер. — Опять помехи? Но приборы не фиксировали значимых возмущений…

— Я знаю, — губы начальника станции раздраженно дернулись. — С эфиром все в порядке — мы принимаем сообщения Центральной Базы. Но пропал сигнал от образца девяносто семь. Полагаю, вы имплантировали ему передатчик?

Хель открыла папку и бегло просмотрела несколько страниц. Рашер судорожно сглотнул. Разумеется, это он имплантировал передатчик нефелиму, и Хель прекрасно об этом осведомлена. Ей не нужно читать отчет — на станции не было других специалистов, способных провести подобную операцию.

— Пропал сигнал? — хрипло проговорил доктор. Начальник станции кивнула, уставившись на отпечатанный на машинке текст. Рашер же смотрел на ее руку: длинные пальцы выстукивали по столешнице замысловатый ритм. Доктор узнал скрывавшуюся за ним мелодию — Вагнер, «Полет валькирий». Хель подняла голову, взглянув прямо в глаза доктора. Череп на прозрачной половине ее лица скалился в злобной ухмылке.

— Вам известна причина, по которой подобное могло случиться?

— Я…

— Большие провалы начинались с маленького шага, Зигмунд. Дьявол в деталях. Вы проверили батареи?

— Передатчику батареи не требуются, — поспешил сказать доктор. — Он работает от естественного тепла организма. И отключается только в двух случаях. Во-первых, если его удалить из тела. Но маячок был имплантирован под черепную коробку. Не думаю, что наш красавец способен сделать себе трепанацию…

Рашер коротко хохотнул, надеясь немного разрядить обстановку. А то ему уже мерещились искры, вспыхивающие в воздухе. Но под взглядом Хель заискивающая улыбка мигом скисла.

— А вторая причина?

— Если организм перестал вырабатывать тепло. — Доктор прикусил язык. Говорить о тепле в присутствии начальника станции ему показалось глупым. Слишком хорошо он помнил ледяную статую, в которую Хель превратила одного из своих нефелимов.