Мариан фон Штауфер - Либер Хаотика - Кхорн

«Убийств и кровопролития было столько, что никто не смог бы подсчитать число мёртвых. Кургане разоряли храмы и церкви, убивали жрецов и святых девственниц. Опустошение, которое они здесь учинили, столь велико, что едва ли эта земля возродится вновь в том великолепии, которое она знала раньше. В следующий раз, когда нам пришлось побывать в этих краях, мы были вынуждены разбить лагерь на реке, далеко за пределами города, ибо, хотя минули годы, берега были усеяны человеческими костями, а запах смерти был столь силен, что никто не осмелился войти в город».

Наши полководцы рвут и мечут, грозят и обличают врагов в трусости, но, по правде говоря, всё это от того, что они не могут предпринять ничего другого. Как сетовал о том граф Тео Стирландский:

«Главные враги воина — лишения и тяготы. Сражаться весь день напролёт для них привычно и легко — это всего лишь новый день в той череде лишений, что они уже претерпели. Важнейшее качество истинного воина, стоящее даже превыше его отваги, — стойкость в трудностях, голоде и слабостях. В дни мира им живется сложнее, чем нам на войне. На что же прикажите нам здесь рассчитывать?»

Кочевники сражаются, только если они желают этого, и у них нет жилищ, кроме тех, что помещаются на спинах их лошадей, и нет государств, котором мы могли бы угрожать в ответ.

Верно, что, отягощённые награбленным добром и пролитой кровью, они возвращаются в родные края близ Краесветных гор, чтобы сосчитать добычу и поклонится богам, но как заставить их вступить в бой на просторах равнин? Какая защита им ещё нужна, кроме собственных глаз, чтобы вовремя заметить приближающуюся опасность? И что делать нам после того, как враг скроется из виду? Выжечь траву? Засыпать источники? Сровнять холмы? Что, кроме этого, нам остаётся?

Наши полководцы лишь грозят, ибо это все, что они могут поделать, а проклятый враг тем временем невозбранно топчет нашу землю и сжигает селения, заставляя нас трепетать в страхе. Отряды этих грабителей распространились в наших землях, подобно червям, расплодившимся в разлагающемся трупе и растущих всё больше и больше, пируя кровью тех, кто недооценил степень их угрозы.

Таково состояние нашего государства, которому угрожают многочисленные враги, как из-за наших пределов, так и внутри, и единственная доступная нам защита — это беречь наше нежное брюхо от их острых клинков.

Краткое описание тонгов, чья боевая ярость поистине легендарна среди народов Севера.

Слава, что окружает иные имена, способна вселить ужас в сердца даже не ведающих пощады курган. Одно из таких имён — тонги. Как гласят курганские сказания, столетия назад они пришли с запада, проложив себе кровавый путь через племена, посмевшие противиться им. Самозабвение, с которым они бились, и их презрение к собственной жизни превосходили разумение даже самых отчаянных кочевников. Множились слухи о том, что не люди это, но демоны в человеческом обличии. Едва кургане пришли в себя от первых их нападений, как тонги столь же быстро, как они и появились, исчезли с зеленеющих просторов Восточной Степи. Других вестей о них не приходило, и курганские племена, которым посчастливилось оказаться вдалеке от похода тонгов, обрушились на своих обескровленных собратьев во множестве налётов и сражений. Столетие или около того прошло, прежде чем тонги снова дали о себе знать.

То было великое нашествие Хаоса, но оно прошло незамеченным летописцами Империи, гномов, да и самого далёкого Катая, ибо никогда не пересекало Краесветных гор. Вместо этого его жертвой пало великое множество кочевых племён людей, орков, гоблинов и иных народов, населявших эти мрачные земли.

Никто не сохранил в памяти имя предводителя, что вёл их, но все помнят, что в походе впереди великой орды вились стяги тонгов. Иные кочевники слышали рассказы о жестокости тонгов и сочли за благо бежать перед ними, другие же этого не сделали. Они отправились к тонгам в надежде присоединиться — и были перебиты, так и не успев предложить свои мечи победителям. Годы и годы их орда топтала Степь. Они выискивали самые грозные племена воинов и истребляли их до единого человека, и так прошло пять лет, а после не было в тех краях племени, которое не было бы истреблено или же не бежало перед ними. Никто более не осмеливался бросить им вызов, и тонги ушли назад на север. Никогда более они не возвращались сюда всем племенем, но время от времени их рати или отряды присоединяются к нашествиям иных чемпионов.