Ник Кайм: Бойся чужаков

Тесно стоящие рядом гвардейцы на укреплениях стреляли из лазганов. Тонкие, как булавки, лучи отсекали конечности и глубоко вонзались в эти раздутые головы. Они ослепляли полные злобы глаза и чисто отсекали мелькающие языки. Лейтенант Джептад выступил из тени тяжелого болтера и спокойно концентрировал огонь на одном размахивающем смертоносными лапами тираниде за другим.

Катмос встрепенулся и выдохнул. Он чувствовал себя, как какой-то дурак, повернувшийся спиной к зимней вьюге и жмущийся к петросиновой плите, не думая о том, что, не давая зимним ветрам проникнуть в дом, он лишает горелку свежего воздуха. Не зная, что раскаленный элемент сожжет весь кислород, обрекая всех на смерть во сне. Теперь он чувствовал, будто кто-то пинком открыл дверь и вытащил его наружу, позволив кусачему ветру выгнать токсины из крови.

Прикрепленные к отделениям медики зашивали раненых и отправляли их обратно. Никто не ожидал иного. Там, на Альнавике, если за тобой гнался мраморный медведь, то ты залезал на бритвенную сосну и не жаловался на порезы. Ты же оставался жив, не так ли? Катмос выдернул лазпистолет из кобуры, готовый прикрыть огнем пару медиков, тащивших раненого с укреплений. Солдат держался за пробитый нагрудник, и кровь сочилась сквозь пальцы.

— Ворота! Ворота!

Кричали люди на стенах. Лейтенант Джептад соскользнул вниз по лестнице и побежал через внутренний двор. Что-то ударило снаружи в ворота, в пятнадцати метрах перед башней. Грохот был оглушителен. Многослойная пласталь вспучилась, но не поддалась. Облегчение, которое ощутил Катмос, было недолгим. Ворота прогибались все сильнее, и у одной петли открылась узкая трещина. Огромный шипастый коготь тщательно обследовал слабину.

Затем раздался второй взрыв — что-то сдетонировало прямо у входа. Пласталь держалась, но по всей площади ворот открывались новые трещины. Через них сочилась бурлящая черная кислота, разъедая керамитовое покрытие.

Лазерные пушки на башне должны были защищать вход, если ворота не выстоят. Катмос посмотрел вокруг, прикрывая глаза от слепящих лучей. Но пушки целились выше, не ниже.

Солнечный свет затмили тени, похожие на летучих мышей. Эти тираниды летели на кожистых крыльях — между широко разошедшихся костей мутировавших средних конечностей были растянуты мембраны. Злобным взглядом они выискивали цели, сжимая в передних конечностях оружейные симбионты. Катмос напрягся, видя, как чудовища летят высоко над укреплениями, хлеща жуткими шипастыми хвостами меж атрофированных задних лап. Зависнут ли они в воздухе и будут стрелять или же спикируют вниз, как ястреб за добычей? В любом случае, гвардейцы на стенах не могли отвести глаз от тиранидов, атакующих на земле, если только хотели выжить.

Теплый воздух прожгли выстрелы лазерных пушек. Летучие тираниды, попавшие в их прицел, были уничтожены. Те твари, что находились слишком близко к первым жертвам, тоже погибли — их крылья посекло бритвенно-острыми осколками разбитого хитина. Но, падая с неба, оружейные симбионты все еще плевались червями-точильщиками в расчеты мортир. Врезаясь в мостовую, существа подсекали извивающимися хвостами ноги гвардейцев. Дергаясь в предсмертной агонии, летучие тираниды всаживали солдатам в бедра искривленные шипы.

Те чудовища, что еще держались на крыле, изрыгали пылающие комья биоплазмы. Катмос увидел, как один забрызгал седовласого гвардейца. Липкое зеленое пламя подожгло его бронежилет и волосы. Рыча от боли и ненависти, солдат продолжал стрелять и сбил наземь чужака, который убил его. Батарея лазгана милосердно вспыхнула и разорвалась, освободив его от страданий за миг до того, как палец Катмоса напрягся на спуске пистолета.

Прогнувшиеся врата заскрипели. Громадные красновато-коричневые когти выскользнули из вспенившейся черной кислоты. Шипы врезались все глубже по мере того, как то, что было снаружи, тянуло сильнее, неотвратимо расширяя щель. Керамит начал рваться.

— За мной!

Из центральной башни выбежал комиссар Тирзат в бронежилете поверх мундира, с плазменным пистолетом в одной руке и силовым мечом в другой. За ним следовали кадеты, несущие строительные плиты. Другие тащили брусья из рокрита. Собравшись вокруг лейтенанта Джептада, гвардейцы во дворе начали пробивать себе путь ко входу, добивая раненых тиранидов, рухнувших с неба, топча прожорливых жуков-точильщиков, суетящихся вокруг их сапог. Расчеты мортир оттащили орудия в сторону, пожертвовав дальностью и меткостью стрельбы. Не смущаясь этим, они продолжили стрелять вслепую.