Грэм Макнилл - Герои космодесанта

Этот десантник явно был главным. Никто из остальных не мог похвастаться такими внушительными сувенирами.

— Я обратился к вам, поскольку счел, что вы командир.

Генерал заговорил с интонацией взрослого, обращающегося к ребенку, которую его собственные люди нашли бы одновременно дикой и смехотворной, если бы могли слышать разговор. Будоражащее ощущение власти над этими великанами заставило сердце генерала биться чаще. Он, конечно же, не намерен терпеть непочтительность.

— Я, по-вашему, похож на брата-капитана? — спросил десантник, и Ульвиран задумался, действительно ли динамики превращают голос воина в рык, или он настолько низкий от природы.

В ответ на вопрос Ульвиран кивнул. Он твердо решил не дать себя запугать.

— На мой взгляд, да.

— Но это не так. — Тут космодесантник посмотрел на своих товарищей. — Пока нет, во всяком случае.

Ульвиран уловил что-то на самой грани слышимости: серию тихих щелчков, раздающихся из-под шлемов Астартес. Он заключил, и вполне правильно, что они пересмеивались по закрытому голосовому каналу.

Космодесантник, щеголяющий черепами, цепями и свитками, в деталях описывающими его многочисленные победы, кивнул на одного из товарищей:

— Он — сержант.

Ульвиран повернулся лицом к другому космодесантнику, который носил тогу цвета крови, падающую складками поверх его силовой брони. Лорд-генерал вновь отсалютовал. Однако, прежде чем он успел что-то сказать, сержант покачал головой.

— Нет, лорд-генерал, — произнес Астартес. В его голосе звякнул тот же металл, что и у первого. — Ко мне вы тоже не должны обращаться.

Ульвиран почувствовал, что его терпение сейчас лопнет.

— Тогда к кому же?

Воин в тоге кивнул в направлении «Громового ястреба», откуда как раз спускался еще один новоприбывший — в угольно-черной броне. Даже не зная многого о технологиях Астартес, Ульвиран понял, что темные доспехи были древними, созданными века назад — возможно, что и тысячелетия. Блеск алых глазных линз на шлеме в форме ухмыляющегося черепа придавал космодесантнику демоническое выражение, когда Астартес поворачивал голову вправо и влево, изучая место высадки.

Ульвиран сглотнул, не осознавая, что его адамово яблоко ходит ходуном, выдавая волнение.

«Трон! — подумал он. — Капеллан».

Космодесантник в красной тоге слегка поклонился лорду-генералу:

— Обращайтесь к нему.

Они обсуждали ситуацию с Сайрэлом конфиденциально. Капеллан двигался вокруг большого стола, на котором была разложена карта. Здесь, в командной рубке лорд-генерала на борту его личного сверхтяжелого танка «Неукротимая воля», человек и Астартес могли говорить, не опасаясь, что их услышат другие.

— Мы вручили вам этот мир четыре месяца назад.

От этих слов у лорд-генерала кровь похолодела в жилах. Слова, без сомнения, были оскорблением, пусть и бесспорной истиной.

— Обстоятельства меняются, брат-капеллан.

И они изменились. Орочьи подкрепления шли волна за волной, затопляя западное полушарие зеленым приливом. Победа Империума, достигнутая четыре месяца назад в основном благодаря хирургически точным ударам Багровых Кулаков, превратилась в приятное воспоминание и в фантазии о том, чем бы все могло обернуться. Имперская Гвардия с тех пор лишь отступала.

Голос капеллана сопровождался рычанием, как будто звучал в слишком низкой для слов октаве.

— Вы теряете Сайрэл, — сказал космодесантник.

Его лицо-череп уставилось с другого конца комнаты на человека.

— Не вижу смысла отрицать, — прозвучал ответ генерала. — Могу поспорить, что я вижу это куда отчетливее, чем вы, поскольку наблюдал за развитием обстановки все последние месяцы.

Ульвиран смотрел, как капеллан поднимает руки к шлему и освобождает крепления на вороте доспеха. Крепления отстегнулись со змеиным шипением уходящего воздуха. Астартес снял шлем-череп, благоговейно подержал его в руках, а затем положил на стол. Теперь, когда шлем был отсоединен от питания брони, его кровавые глаза потускнели, но все еще гневно взирали на генерала с немым обвинением.

— Я здесь не для того, чтобы отчитывать вас, лорд-генерал.

Услышав настоящий голос воителя, Ульвиран улыбнулся. Голос был глубоким и звучным, но в то же время в нем слышалась мягкость. Капеллану, по прикидке генерала, было около тридцати — хотя с Астартес почти невозможно сказать наверняка. Генерал даже не был уверен, старели ли они вообще; он всегда принимал как аксиому то, что возраст космодесантника определяется по количеству шрамов на его теле и по надписям, выгравированным на его оружии.