Лариса Гаджиева - Не мы такие - жизнь такая!

– маам? – как бы мяукнул зверь, и спрыгнув с кровати направился в мою сторону, держа хвост трубой. Я всё отступала назад, пока не упёрлась в стену.

– ну маам! Я соскучилась! – Когда зверёк произносил слова, рот его открывался, обнажая белоснежные клыки и розовый язычок. Животное уже было всего в метре от меня, когда вдруг у меня прорезался голос, и я что есть мочи заверещала во всё горло

– ааа!!!ааа!!! – зверёк, испугавшись моих воплей, быстро спрятался под кровать. Наконец замолчав, я с испугу часто задышала и замерла на месте, глядя на то место, где скрылся из виду зверёк. Моё сердце гулко застучало от страха.

Где я? И что это вообще за чудище! Животные не разговаривают! Я пыталась что-то понять, что-то вспомнить, но все мои попытки сходились на нет от испугу. Я не могла сконцентрироваться и поймать хоть одну мысль за хвост. Тогда я бросила свои тщётные попытки понять, что же на самом деле происходи, и сконцентрировала все свои силы на том, чтобы не впасть в окончательную панику.

Через минуту из под кровати высунулась мордочка и, вопросительно глядя на меня спросила:

– мам, что случилось-то? Где опасность? Мне прятаться или нет? – сказал зверёк, лёжа на полу, как Сфинкс когда-то в Египте, пока не был уничтожен проклятой войной.

Тут меня накрыло. Я начала вспоминать и почувствовала, как кровь ушла из моего лица, сердце пропустило пару ударов и резко ухнуло вниз, а ледяная дрожь прошла по телу.

Я вспомнила, как погибли родители, ценой своей жизни отвлекая мародёров, чтобы они не заметили узкий туннель, закрытый хламом, по которому Костя волок меня за собой, спасая наши жизни. Как я на ходу зажимала рот рукой, чтобы рыдания не вырвались из сведённого судорогой горла и не раскрыли наш путь отступления, и смерть наших родителей не оказалась напрасной.

Потом я вспомнила долгих полтора года полуголодного существования в поисках пищи и оружия. Вспомнила, как Костя не раз спасал мне жизнь, рискуя своей, ведь у нас кроме нас самих друг у друга больше ничего не осталось в этом мире. Ещё у меня оставалась моя Мурка. Лишь последние несколько месяцев у нас была более-менее спокойная жизнь с повстанцами. На этом мои воспоминания обрывались. Я лишь почувствовала, что что-то произошло. Что-то очень плохое, но не могла вспомнить что именно.

– м…м…Му…рка?

– мамочка, я уж думала, ты заболела бешенством! – сказала мне кошка, выползая из под кровати и деловито шагая мою сторону. Я опустилась на колени и вытянула руки, чтоб взять Мурку. Оказавшись в моих объятиях, она замурлыкала и стала прижиматься ко мне всем своим маленьким пушистым тельцем, с любовью глядя на меня. Она была немного крупнее и тяжелее, чем раньше. Когда она успела вырасти? Погладив её немного, я решила оглядеться и выяснить где же я нахожусь. Начала осмотр с самой себя.

Я была в белой пижаме босиком. Ткань была немного странная, я такой раньше никогда не видела, но на ощупь мягкая и приятная к телу. Волосы распущенные и очень красивые. Такие мягкие, шелковистые и, блестя, переливались на свету. Сам свет лился непонятно откуда. Было такое ощущение, что отовсюду: с потолка, пола и даже стен. В комнате стояла кровать, застеленная белым постельным и стол со стулом, на котором стоял какой-то аппарат, похожий на компьютер. Справа от меня в стене я увидела вертикальную полоску, буд-то там были двери лифта. Вот только кнопки нигде не было видно. Я решила подойти поближе и рассмотреть. Поставив Мурку на пол, я пошла в том направлении. Кошка следовала за мной. Только я оказалась в паре шагов от дверей, как они сами разъехались! Я с удивлением обнаружила ещё одну небольшую комнату. Судя по всему, это была ванная комната и туалет, так как там стояло нечто, похожее на унитаз и ванна, которую я ни с чем перепутать не могла. Стоило мне к ней подойти, как из стены выдвинулся кран и полочка с какими-то бутылочками. На них было написано, для чего каждый предназначен и ещё куча непонятных слов. Хорошо хоть по-русски. Пахли они изумительно! Я решила обязательно искупаться, как только закончу свой осмотр.

К унитазу были встроены сбоку небольшие ступеньки. Я задалась вопросом, для чего они могут быть. Тут я услышала Муркин голос, и вздрогнула от неожиданности:

– я здесь что-то своего туалета не вижу, а мне, честно говоря, уже хочется…

Тут до меня дошло, что ступеньки для Мурки! И я сказала своё первое предложение, адресованное именно ей, предполагая, что она меня поймёт: