Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 9. Три сердца и три льва. Буря в летнюю ночь

Руперт отшвырнул руку Шелгрейва с такой силой, что затрещала ткань рукава сэра Мэлэчи.

— Оставьте, сэр! — произнес принц сквозь сжатые зубы. — Если тут и есть чья-то вина, то лишь моя. Я говорил о вещах, которые слишком расстроили девушку.

Дженифер опустилась на пол, закрыв лицо руками. Руперт и Шелгрейв на какое-то время замерли, яростно глядя друг на друга. Наконец пуританин заявил:

— Я вынужден поверить вам, мой лорд, но должен также потребовать, чтобы она больше не виделась с вами, и надеюсь, что скоро вас здесь не будет.

— Я тоже, — рыкнул в ответ Руперт. Дженифер вздрогнула, подняла голову, с трудом поднялась на ноги и теперь стояла, сжав кулачки и задыхаясь от рыданий.

— Идем! — приказал ей Шелгрейв. Он развернулся и направился к двери.

Дженифер взглянула на Руперта невидящими глазами.

— Прощайте… — прошептала она. Немногим довелось слышать, чтобы принц говорил с такой нежностью:

— Удачи вам, прекрасная леди…

Оставшись один, принц подошел к окну и долго стоял там, глядя на дождь. Мысленно он обращался к Дженифер…

«Милая, добрая девушка… но — ох, как же она молода и беззащитна! Я едва ли на семь лет старше ее, но я так много сражался и странствовал, что нынче чувствую себя рядом с ней глубоким стариком, которого собираются обезглавить… Надеюсь, она найдет новую любовь, которая принесет ей безопасность, и родит много детей, похожих на нее саму, и лишь изредка будет вспоминать обо мне, и всегда — с улыбкой…

Возможно, и Мэри Вилльерс вспоминает обо мне в Оксфорде?

О герцогиня Ричмонд, я был твоим слугой… всего лишь слугой великолепной бабочки… и твой муж всегда был моим твердым сторонником… я не стыжусь этой дружбы, и неважно, что я ощущал страшную пустоту, находясь рядом с тобой…»

Принц выпрямился и негромко сказал:

— Настанет день, моя милая, когда мы попытаемся изобразить на воске небеса — о, они вовсе не оплакивают нас, как нам это кажется, они просто хнычут без причины… А колесо фортуны катится и катится, и где оно остановится — известно одному лишь Творцу…

Почти все старые стены аббатства сохранились. По ним вился плющ, сквозь плиты двора и пола пробивалась трава, грачи и летучие мыши были единственными прихожанами церкви. За небольшой группой строений возле церкви можно было укрыться от наблюдателей из замка.

Дженифер проскользнула в крытую аркаду. Листва и вьюнки вокруг нее поблескивали каплями росы, лужи отсвечивали металлическим блеском. Показались первые лучи солнца. Радостно пели птицы. Но ветерок, заставлявший кивать головки одуванчиков, был прохладным и сырым. Девушка вздрогнула и поспешила завернуть за угол трансепта, надеясь, что там будет теплее.

Она была очень бледна, под глазами вырисовывались темные круги. Взгляд ее блуждал от пустой колокольни к осыпающимся стенам келий. Она сказала вслух:

— Коноплянка и жаворонок говорят, что мы увидим, как растает мрак. Цветы раскрывают лепестки, радуясь свежести, но в моем сердце — дождь. Когда вчера я услыхала, как велика грозящая тебе беда, передо мной словно сверкнула молния ада… и загрохотал гром, и задул штормовой ветер, и все это длилось целую вечность… — Она вздохнула. — Но день должен настать, а буря утихнуть, а солнце прогнать облака за море. И все же душа человеческая одинока, а горе, как и любовь, может жить без конца. — Она грустно опустила голову. — Не будет края моей боли, и я должна всегда стоять и ждать под дождем. — Помолчав немного, она добавила: — Но даже смерть не заставит меня забыть любимого! Да, ты умеешь скрывать свои чувства! Я и не знала, как ты страдаешь от своих оков…

Шорох, раздавшийся позади, заставил ее резко обернуться.

— О! Кто здесь?

Человек, выскользнувший из-за стены, остановился достаточно далеко, чтобы не испугать девушку. Он был длинным и тощим, словно умирал от голода; глядя на девушку, он согнулся, пытаясь изобразить поклон.

— Уилл Фарвелл меня зовут, добрая мисс. — В скрипучем голосе слышался сильный южный акцент. — И вот сегодня наконец-то я могу с вами поговорить… Вы меня не бойтесь, мисс, я человек безвредный, и я уж очень надеюсь, вы послушаете, что я скажу.

Он потер свой огромный нос. Лоб и подбородок Уилла, словно напуганные размером этого носа, убегали назад. При улыбке открывались кривые зубы, крошечные светлые глазки постоянно моргали. Грязные светло-рыжие волосы торчали во все стороны. Кафтан был явно коротковат; бриджи сидели немного лучше; ботинки износились до дыр.