Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 9. Три сердца и три льва. Буря в летнюю ночь

Хольгер снова бросился в битву. Рука схватила его за щиколотку… кисть руки тролля, отрубленная Карау. Он оторвал ее и бросил в сторону костра. Каким-то образом она упала на безопасное место и быстро отползла, ища спасения под корявым пнем. Хуги нырнул за ней. Они покатились по полу — рука и гном.

Наконец у тролля была отсечена голова. Она щелкала зубами и брызгала слюной, когда Хольгер насаживал ее на острие меча, чтобы бросить в огонь. Но она выкатилась из костра и, пылая, покатилась к Алианоре. Хольгер снова вонзил в нее меч и, невзирая на то, что сталь могла потерять закалку, держал ее над огнем, пока она не обуглилась.

Оставалось туловище. Справиться с ним оказалось труднее всего. Сражаясь с оплетающими их, как змеи, слизкими кишками, Хольгер и Карау поволокли тяжелое, как будто налитое свинцом, тело к пылающему сердцу пещеры. Позже Хольгер уже не мог вспомнить, как они это сделали. Но им, будто, удалось сжечь и его.

У него в памяти запечатлелась последняя сцена этой безумной битвы. Окровавленный и оборванный Хуги бросил руку тролля в огонь, медленно опустился на землю и замер.

Алианора бросилась к нему.

— Он тяжело ранен! — крикнула она. Ее голос был едва слышен за ревом огня. Дым и жар мутили сознание. — Хуги! — кричала она. — Хуги!

— Надо быстрее выбираться отсюда, пока все это не стало сплошным адским пеклом! — прокричал Карау прямо в ухо Хольгеру. — Смотри, дым уходит в этот туннель! Там должен быть выход! Пусть Алианора несет карлика, а ты поможешь мне справиться с моей взбесившейся кобылой!

Общими усилиями им удалось успокоить насмерть перепуганное животное. Потом они из последних сил бежали по коридору, где каждый вздох сопровождался кашлем и болью в легких. Но в конце концов они оказались на поверхности.

«Мы выбрались», — тупо пробормотал про себя Хольгер. Сколько времени они провели под землей? Луна уже катилась по небосклону на запад.

Небо немного очистилось. Ветер разогнал тучи, и теперь метался по плоскогорью, поросшему жесткой травой, гнул к земле голые кусты и трепал кривые ветви низкорослых деревьев. Потусторонний свет луны и колючие искры звезд. Серый, как пепел, пейзаж.

Совсем рядом с ними плоскогорье обрывалось в бездонную пропасть, налитую чернотой. Вдалеке на севере мерещились снежные вершины — или только мерещились? Холод пронизывал до костей. Прихрамывая, подошел Карау. Взглянув на него, Хольгер подумал, что и сам выглядит, конечно, не лучше: оборванный, испачканный кровью, черный от дыма, с погнутым шлемом на голове и с закопченным мечом в руке. В свете луны сарацин казался призраком. Но тут луна нырнула в тучу, и упала тьма.

— Все живы? — прохрипел он. Шелестела трава. Карау тихо ответил:

— Боюсь, что для Хуги эта переделка кончилась плохо.

— Ну уж нет! — раздался голос, в котором звучали знакомые басовитые нотки. — Я сколько получил, столько и заплатил.

Луна опять вынырнула из-за туч. Хольгер опустился на колени рядом с Алианорой, склонившейся над лесовиком. Из его левого бока обильно сочилась кровь.

— Хуги, — прошептала Алианора, — ты не можешь умереть. Я не верю.

— Не огорчайся, дева, — пробормотал гном. — Этот рыцарь за меня расквитается.

В нереальном свете луны лицо карлика казалось вырезанным из старого, темного дерева. Ветер лохматил его бороду. На губах пузырилась кровь.

Хуги приподнял голову и погладил Алианору по руке.

— Ну-ну, не хнычь, — выдохнул он. — Пусть плачут женщины моей расы, у них для этого больше причин. Но тебя я любил… — Он судорожно вздохнул. — Дал бы я тебе пару добрых советов, да поздно… В голове моей слишком сильный шум стоит…

Его голова поникла.

Хольгер снял шлем.

— Аве, Мария… — начал он. Здесь, под пронзительным горным ветром, он не мог сделать для карлика большего. И он просил в молитве о милости и покое для души гнома, и закрыл ему глаза, и начертал над ним знак креста.

Потом вместе с Карау они выкопали мечами неглубокую могилу. Уложили в нее тело и засыпали его землей, и воздвигли пирамиду из диких камней. На верхушке этого надгробья Хольгер укрепил рукояткой вверх кинжал Хуги. Где-то поодаль завыли волки. Теперь они не смогут разрыть могилу.

Потом они перевязали раны друг другу.

— Мы понесли тяжелые потери, — подытожил Карау. От его привычной веселости не осталось и следа. — Мы потеряли друга, а также коня и мула с пожитками. Наши мечи зазубрены, а доспехи разбиты. Кроме того, Алианора не может взлететь, пока ее крыло… ее рука не заживет.