Дэн Абнетт - Перигелий

Я медленно повернулся, следя за дверями и выходами.

- Кто ты? – переспросил я, вкладывая волю в свои слова.

+ Кто ты? Я не ожидал тебя. О тебе не предупреждали. Кто ты? Назови свое имя. +

Сила воли в этом послании была настолько велика, что я чуть не назвал свое имя, но вовремя отразил её. Итак, не я был целью всего этого. А был я всего лишь нежданным фактором. Темной лошадкой в игре.

+ Я узнал тебя. Я смог почувствовать твой разум. Отступник. Знаменитый изгой. Прошло много лет с тех пор, как твоя инсигния имела власть. +

Разум был силен. Я давил на него решительно, всё усиливая напор. Знал, что псайкер сильнее меня, но ведь иногда сила не главное. Я надеялся обойти его с флангов своими умениями и практическими навыками, обратить его силы против него же. Разум казался молодым и недостаточно опытным, чтобы знать всевозможные уловки, которые были у старых борзых на хорошем счету.

Но давить было нелегко – разум продолжал двигаться. Была какая-то гибкость в псионической структуре, что весьма тревожило. Он был текучим. Мелькал, как дикая птица, от человека к человеку, хотя делал это с большой аккуратностью и выгодой. Он не просто рикошетил од одного сознания к другому.

Он был быстрым. Сильным и быстрым.

Я надавил еще раз. Он скользнул в сторону, но я тут же выпустил его, выхватив из неуловимого подсознания немного слов, словно сорвав пучок травы.

Граэль Охр, Желтый Король.

- Граэль Охр. Это твое имя?

Тишина.

- Желтый Король… чего?

Тишина.

- Желтый значит трусливый? Почему ты не отвечаешь?

Я снова надавил.

- Что такое Орфей, Граэль Охр? Почему это слово столь блестяще скрыто в твоем разуме?

Разум надавил в ответ. Огонь прошел по нервным окончаниям моей аугметики. Дыхание перехватило, и я оперся на стену, чтобы не упасть. Все мои старые раны – все синтетические нейроны, позволяющие мне управлять своей экзо- и эндо- аугметикой – завопили от возникшей боли, вернулась клеточная память о всех ранах и хирургических разрезах.

Умно, повернуть старую боль против меня. Выкинуть меня из его головы.

Он вновь двигался. Дом был наполнен криками, команды охранников бегали вверх-вниз по узким деревянным лестницам. Я прохромал в дальнюю комнату и закрыл за собой дверь. Тут было холодно и неуютно - за весь день никто её так и не нагрел. Призрачный серый свет пробивался сквозь высокие окна. Темные драпировки и гобелены висели словно саваны. Стояли книжные стеллажи и кое-какая мягкая мебель.

Мне надо было посидеть и избавиться от боли, которую он впустил в меня. Этот Граэль Охр, кем бы он там ни был – а я был уверен, что это имя лишь еще одно прикрытие, псевдоним – был жестким и исключительно умелым. У меня было лишь несколько нагло украденных ключей и знание того, что он не ожидал встретить другого псайкера на симпозиуме.

Старая боль словно осветила меня: призраки всех ран и травм, какие только я перенес, и не только физических. Я был практически подавлен ощущением потери, нескольких потерь. Горестными воспоминаниями. Перед моим мысленным взором проносились лица. Лица, о которых я не вспоминал годами. Убер Эмос, мой давно умерший ученый. Неугомонный Мидас Бетанкор. Фишиг, упрямый до невозможности. Тобиус Максилла и его блещущая притворная жизнь. Елизавета Биквин.

Он пробудил их. Граэль Охр разбудил их всех и послал мучить меня в течение тех минут, пока не отступит боль.

- Зачем ты здесь?

Я быстро огляделся. Он был прямо позади меня. Возможно, он также спасался здесь, а возможно, его привлекли вспышки моего сознания. Он был темной формой, тенью возле открывающегося на море окна. Он не хотел, что бы я его увидел.

- Ты узнал меня? – спросил я.

- Конечно. Даже с измененной внешностью, хотя я и сомневался. С тобой ничего не произошло? Сегодняшний небольшой ряд убийств и игр в куклы?

- Нет, - сказал я. – Я думал, что кто-то хочет при всех меня раскрыть, но это было слишком самонадеянно. Это было не ради меня. Имя Граэль Охр для тебя что-то значит?

- Нет.

- Желтый Король?

- Нет.

- Понятно, - сказал я. Он действительно не знал, или просто играл со мной? Видит Трон, у него не было причин доверять мне. И не было уже много лет.

Я скинул поддельную внешность, что бы он смог увидеть мое лицо. Ничего не выражающее и покрытое шрамами лицо:

- Рад видеть тебя.

Его вокс-динамики издали шум, чем-то напоминающий насмешливое фырканье. Я не мог видеть его, а он – меня. На моем застывшем лице, лишенном выражения, невозможно было прочитать, что я действительно рад его видеть.