Фрэнк Херберт: Бог-Император Дюны

— Сиона Ибн Фуад алх Сейефа Атридес, та, что проклинает тебя, Лито. Ты полностью заплатишь за все!

Предлагаемое далее, является отрывком из книг, найденных в Дар эс-Балате, в переводе Хади Бенот:

Я был рожден Лито Атридесом II более трех тысяч стандартных лет тому назад, считая от момента, когда я произношу эти слова, чтобы они сразу отпечатались. Моим отцом был Пол Муад Диб. Моей матерью была его некоронованная спутница жизни из Свободных, Чани. Моей бабушкой по материнской линии была Фарула, известная среди Свободных сборщица трав. Моей бабушкой по отцовской линии была Джессика, продукт Программы Выведения Бене Джессерит, направленной на создание такого мужчины, который бы обладал способностями Преподобных Матерей Ордена. Моим дедом по материнской линии был Льет Кайнз, планетолог, заложивший основы экологического преобразования Ракиса. Моим дедом по отцовской линии был Атридес, потомок дома Атреев, чья родословная ведется от тех знаменитых древних греков.

Довольно о моем происхождении!

Мой дед по отцу умер, как умирали многие славные греки: при попытке убить своего смертельного врага, старого барона Владимира Харконнена. Им обоим теперь неуютно, ведь они должны совместно обитать среди моих жизней-памятей. Даже мой отец не удовлетворен. Я сделал то, что он страшился сделать, и теперь его тень должна взирать на последствия этого.

Этого требует Золотая Тропа. «А что такое Золотая Тропа?» — спросите вы. Это выживание человечества, ни больше, ни меньше. Мы, обладающие даром предвидения, мы, знающие западни нашего человеческого будущего, всегда несли ответственность за это выживание.

Выживание.

Нас редко волнуют ваши отношения, с вашими мелкими радостями и печалями, даже с вашими муками и страстными увлечениями. Мой отец обладал этой силой. Во мне она еще могущественней. Мы можем то и дело смотреть сквозь завесы времени.

Планета Ракис, с которой я управляю моей мультигалактической империей, не является больше тем, чем была в те дни, когда называлась Дюной. В те дни вся планета была пустыней. Теперь от пустыни осталось только маленькое напоминание, мой Сарьер. Больше по ней не скитается на воле гигантский песчаный червь, производя спайсовый меланж. Спайс! Дюна была известна только как источник меланжа — И ЕДИНСТВЕННЫЙ ЕГО ИСТОЧНИК. Какое же это необыкновенное вещество. До сих пор ни одной лаборатории не удалось его искусственно воспроизвести. Это самое ценное из всех веществ, которое найдено человечеством. Без меланжа, который позволяет навигаторам Космического Союза предвидеть курс, люди смогли бы пересекать парсеки космоса только с черепашьей скоростью. Без меланжа орден Бене Джессерит не смог бы бесперебойно воспроизводить своих Видящих Правду или Преподобных Матерей. Без гериатрических свойств меланжа люди бы жили и умирали по древним меркам — срок жизни составлял бы лишь около сотни лет. Теперь спайс хранится только в кладовых Космического Союза и Бене Джессерит, и да еще кой-какие мелкие запасы у измельчавших Великих Домов. Но есть еще мой огромный запас, который перекрывает их всех. Как бы все они хотели совершить на меня набег! Но они не осмеливаются. Они знают, что я уничтожу весь запас, не отдам им его. Они входят со шляпой в руке и с покорнейшей просьбой о меланже. Я даю его как вознаграждение и забираю в виде наказания. Как же они это ненавидят.

Это моя власть, говорю я им. Это мой дар.

С помощью этого я творю Мир. Они уже больше трех тысяч лет живут в мире, в Мире Лито. Это принудительное спокойствие, которое человечество до моего прихода к власти знало лишь очень короткими периодами. Чтобы вы снова не забыли об этом, поразмыслите над Миром Лито по этим моим дневникам.

Я начал их вести в первый год моего правления, при первых муках начавшейся метаморфозы, когда я все еще был в основном человеком, даже с виду. Кожа песчаной форели, которую я принял (и которую отверг мой отец), и придала мне колоссально увеличенные силы плюс неуязвимость практически против любого нападения и старости — эта кожа тогда еще покрывала узнаваемо человеческую форму: две ноги, две руки, человеческое лицо, окаймленное складками и отворотами моей оболочки.

Ах это лицо! Оно до сих пор у меня есть, единственная человеческая кожа, открытая мирозданию. Остальная часть моего тела покрыта сцепленными телами тех крохотных скитальцев глубоких песков, которые однажды станут гигантскими песчаными червями.