Дэн Абнетт - Warhammer 40000 - Ересь Хоруса. Омнибус. Том I

Локен нагнулся и вырвал пучок гибких шнуров управления. Сооружение вздрогнуло и замерло.

— Путь свободен! — крикнул Локен.

Отделение Локаста тотчас устремилось вперед.

— Это можно считать показательным выступлением, — заметил Випус.

Локен провел отряд по коридору, и они вышли в богато украшенный парадный зал. За ним тянулась целая вереница таких же торжественных палат.

— Куда теперь? — спросил Випус.

— Идем искать этого «Императора», — ответил капитан.

— И только-то? — фыркнул Випус.

— Первый капитан поспорил, что он доберется до него раньше меня.

— Первый капитан? С каких это пор он в приятельских отношениях с Гарвелем Локеном?

— С тех самых, как Десятая рота прорвалась во дворец раньше Первой. Не беспокойся, Неро. Когда я стану знаменитым, я не забуду о тебе и твоих людях.

Неро Випус рассмеялся. Доносившийся из-под защитного шлема его смех был похож на кашель заболевшего чахоткой быка.

То, что произошло потом, отбило у них всю охоту смеяться.

— Капитан Локен?

Он поднял взгляд от работы.

— Да, это я.

— Прости, что отрываю тебя от работы, — сказала она. — Мне кажется, ты очень занят.

Локен отложил в сторону фрагмент доспехов, полировкой которого занимался, и поднялся на ноги. Он, как оказалось, был почти на целый метр выше ее и практически обнажен, если не считать набедренной повязки. При виде такого физического совершенства она незаметно вздохнула. Узловатые переплетения мышц и старые зажившие шрамы. Мало того, он был еще и красив, благодаря серебристым, коротко подстриженным волосам и серым, как осенний дождь, глазам. «Какое расточительство», — подумала она.

Но в его обнаженной нечеловечности не было ничего отталкивающего. Его лицо тоже отличалось крупными, чуть ли не лошадиными чертами, что было присуще почти всем Астартес, а широкая грудная клетка оказалась гладкой, без проступающих ребер, словно туго натянутое полотно.

— Я тебя не знаю, — заметил он, роняя в кувшин со смазкой скомканную полировочную ветошь и вытирая пальцы.

Она протянула руку.

— Мерсади Олитон, официальный летописец, — сказала она.

Он перевел взгляд на ее миниатюрную ладонь и пожал ее, отчего рука женщины показалась совсем крохотной по сравнению с его гигантской кистью.

— Прошу прощения, — весело сказала она. — Я все время забываю, что это у вас не принято. Я имела в виду рукопожатия. Этот местный обычай для жителей Терры.

— Это неважно. Ты прибыла с Терры?

— Я покинула ее год назад, когда получила разрешение Совета участвовать в походе.

— Так ты летописец?

— Ты знаешь, что это такое?

— Я не настолько глуп, — ответил Локен.

— Нет, конечно, — поспешно сказала она. — Я не хотела тебя обидеть.

— Извинения приняты.

Он окинул ее внимательным взглядом. Хрупкая, небольшого роста, хотя, наверно, очень красива. У Локена не было большого опыта в общении с женщинами. Может быть, все они хрупкие и красивые. Но он знал достаточно, чтобы понять, что лишь немногие из женщин так же черны, как она. Ее кожа напоминала отполированный уголь. Возможно, это результат действия какого-то красителя.

И еще его удивил ее череп. Кожа на голове была чистой, хотя и не выбритой. Голова выглядела гладкой и блестящей, как будто на ней никогда не было волос. Череп каким-то образом был увеличен, и задняя его часть напоминала большое яйцо. Словно женщина была коронована, как будто ее человечность и без того не казалась царственной.

— Чем могу помочь? — спросил он.

— Как я понимаю, у тебя имеется история, которая представляет особый интерес. Я бы хотела ее запомнить и передать следующим поколениям.

— Какая история?

— О Хорусе, убившем Императора.

Он насторожился. Локену не нравилось, когда кто-нибудь, кроме Астартес, произносил истинное имя Воителя.

— Это случилось несколько месяцев назад, — нехотя сказал он. — Я не уверен, что смогу точно вспомнить все подробности.

— Очень странно, — сказала она. — А я уверена, что ты можешь наиболее точно воспроизвести те события. Мне говорили, этот рассказ пользуется большой популярностью среди боевых братьев.

Локен нахмурился. Женщина была права, и это его раздражало. После взятия Верхнего Города его, как свидетеля, десятки раз просили, если не сказать — требовали, снова и снова пересказывать события того дня. Ему хотелось считать, что это обусловлено гибелью Сеянуса. Лунные Волки нуждались в очищении. Им необходимо было лишний раз услышать, как жестоко был отмщен их павший товарищ.