Евгений Рудашевский - Куда уходит кумуткан

Нерпёнок взвился. Раскрыл вспененную пасть. Задёргался на месте. Его будто терзал кто-то сильный и невидимый. Кумуткан сжимал, скукоживал веер задних ласт. Передним ластом утирал мордочку. Зарывал её в снег. При этом оставался безмолвным, не огласил свою боль ни единым звуком. Наст под ним стал красным.

Ворон, склонив голову, наблюдал за происходящим. Ждал.

Взмыл в воздух.

Подлетел.

Балансируя на чёрных крыльях, наносил всё новые и новые удары по голове кумуткана. Целил во второй, ещё не тронутый глаз.

Нерпёнок выбился из сил и уже не сопротивлялся. Только громко сопел, выпуская из носа окровавленные пузыри. Иногда дёргал ластом, пробовал перевернуться. Вскоре окончательно затих. Уже не чувствовал, как его тельце терзает ненасытный клюв.

Ворон, увлечённый добычей, не сразу заметил, что к нему кто-то бежит. Трое маленьких людей, которых он видел недавно у нерпячьей полыньи.

Недовольно каркая, роняя с клюва капли крови, ворон поднялся в воздух. Понял, что его добыча достанется другим. Видел, как люди радуются найденной туше. Кричат, машут руками. Собрались возле нерпёнка и затихли. Они теперь были одни. Никаких рыцарей, эльфов или гномов. Никаких бастионов и катапульт. Никаких мечей и доспехов. Просто три маленьких человека.

Сейчас съедят первого кумуткана, потом возьмутся за второго. Нужно было улетать.

Ворон ещё долго осматривал ледяные поля. Видел, как нерпы вернулись на лежанки вокруг проталины. Видел другой урган – куда больше первого. Видел и одного кумуткана у трещины. Тот, едва по нему скользнула тень ворона, сразу плюхнулся в воду. За таким не угонишься.

Отыскал обрушенное логовище – через него недавно прошла становая щель. Выдолбил из стены кусочки промёрзшей голомянки. Потоптался по меховой настилке и улетел.

Напоследок проверил свою добычу. Надеялся, что от нерпёнка хоть что-нибудь осталось. Издалека увидел, как к оранжевой палатке подъезжает машина. Покружил. Второго нерпёнка нигде не было. Людей тоже не было. А первый лежал всё там же – на красном снегу.

Ворон не стал рисковать. Знал, что машина не предвещает ничего хорошего. Каркнув в последний раз, полетел к берегу. Завтра можно будет слетать сюда ещё разок.

– Был бы такой костюм для аквалангистов, чтобы весь день плавать подо льдом. Мы могли бы караулить охотников, выслеживать их снизу – по тени. А потом, как только они поставили сеть на кумуткана, срывать её, запутывать и бросать ко дну. Чтобы ни один нерпёнок больше не попался.

– Могли бы.

– Могли бы.

– Хорошо бы у каждого был свой штаб. Такой, чтоб туда никто не мог забраться. Накрыться руками, сказать: «Я в домике» – и тебя нет. И никто до тебя не дотянется. И хорошо бы там было место для одного кумуткана. Можно спрятаться самому и взять с собой нерпёнка.

– Хорошо бы.

– Хорошо бы.

– А я бы хотела провожать кумутканов, когда они уходят на свои ледниковые купола. Следить, чтобы им никто не мешал. Они ведь скоро все уйдут. Сами уйдут в своё одиночество. Там их уже никто не тронет.

– Никто.

– Никто.

«Здравствуй, Олег.

От тебя давно не было новостей. Как там Лида? Как родители? Что нового в центре Цонкапы?

У меня всё по-старому. Работаю в приюте, занимаюсь “Атишей”. Сейчас вот суетимся, нужно подготовиться к приезду Геше. Как всегда, спорим, можно ли зарабатывать на продаже духовной литературы. Как видишь, в этом смысле ничего не изменилось. Но Вера Дашинимаевна отошла от дел, и то хорошо.

Олег, у меня к тебе просьба. Тут Максим… У него не самое простое время. Я была в ретрите, оставила его с папой, а тот додумался взять Максима на охоту. У папы с возрастом явно какие-то проблемы с головой. Он его не просто потащил на охоту, а ещё на сутки оставил одного посреди льдов, когда там всё рушилось и проваливалось.

Представь, на глазах у Максима ворон заклевал нерпёнка! Там был ещё один нерпёнок, так Максим затащил его в палатку и сидел с ним не вылезая. Чтоб ворон не добрался. Вот такие каникулы у нас дедушка организовал для внука. Максим потом не отставал от меня. Говорил, что второго кумуткана привезли на берег, а в нерпинарии его нет, значит, нерпёнка держат в застенках и пытают. Представляешь? Для него дедушка стал каким-то монстром.

А папа сам хорош. После этой поездки молчит. В себя ушёл. Не выезжает из Листвянки. Максим приставал к нему, спрашивал про кумуткана. Я его таким не видела. Наконец папа признался, что вторая нерпа тоже умерла. У неё была какая-то инфекция лёгких. Одним словом, чудесная история. Лучше б я Максима с собой в ретрит взяла. Пожил бы там с хувараками.