Владимир Кулеба - Жили-были «Дед» и «Баба»

Их дом, как и многие цэковские, расположен территориально почти в центре, но очень неудачно – в глубокой яме перед площадью Победы. На редкость неудобно в любую сторону добираться. И транспорта общественного никакого – чеши под гору пешкодралом! Может, когда выбирали площадку под строительство, рассчитывали, что все на машинах будут ездить – на служебных или личных. Тогда тех, кто имел в личном пользовании автомобиль, пренебрежительно называли «частниками». В их доме на все 320 квартир – три или четыре авто, из них две – с инвалидным приводом. Правом вызова служебной «Волги» пользовались, начиная с заместителя заведующего отделом. Дом же на Чкалова заселили преимущественно инструкторы и заведующие секторами.

Так что другой альтернативы, как любил говорить их новый генсек М. С. Горбачев, не было. Приходилось добираться пешком. Из общественного транспорта в их микрорайоне курсировал только 71-й автобус – очень редко и по неудобному маршруту, с остановками у каждого столба. А ведь стратеги из строительного управления ЦК могли запросто выбрать любую площадку в Киеве, никакой райисполком перечить бы не стал – зачем связываться, себе дороже! Иван и Валентин часто обсуждали эту проблему, особенно по пути домой, да еще в ненастную погоду, каждый раз теряя по сорок минут времени. Валентин как-то высказал, что делается так специально – вроде бы и на общих основаниях дом стоит, и не каждый его увидит – в глаза не бросается, чтобы лишних разговоров о якобы имеющихся привилегиях для партработников, номенклатуры, не возникало. Оно, может, и так, только очень уж помпезно выглядела их 16 этажная нарядная башня на фоне старых, поистрепавшихся, давно не ремонтировавшихся фасадов рядом стоящих кирпичных «сталинок» и «хрущевок».

Потом, много позже, поняли: все, что входило в компетенцию управления делами ЦК – всемогущей и бесконтрольной организации-монстра, которая полностью и целиком к тому времени разложилась, – делалось халтурно, бардачно, лишь бы с глаз долой да из сердца вон. Садился в казенную «Волгу» с форсированным двигателем какой-нибудь начальник – и через пять-десять минут на месте. Площадку одним глазом окинет: хорошее, вроде бы, местечко, сколько мы сюда от Крещатика добирались, пять минут? Чего еще надо? Утверждаем! Люди о таком всю жизнь мечтают! А что кто-то мучиться будет, и в снег и в дождь, проклиная этого начальника – так это уже его проблемы. Нам наплевать и забыть – нас оно не касается.

Итак, сначала до Ярославового Вала, потом спуститься по Свердлова, вверх – через Пассаж, здесь в молочном, на Заньковецкой, обязательно выпить кофе. Своеобразный ритуал, традиция, для этого и выходили раньше на десять минут. Надоедал только беспорядочный наплыв полусонных студентов консерватории, толкающихся здесь с утра до вечера, за ними не протолпиться, все друг друга пропускают вперед, да по три – четыре двойных половинки каждый заказывает. Люди на работу опаздывают, а эти бездельники с немытыми волосами и в грязных штанах никак не проснутся!

Ну, и дальше – мимо театра имени Франко, по примитивной деревянной лестнице, которую они в шутку называют венецианской, – на родную Орджоникидзе [1] Сейчас – ул. Банковая. – Здесь и далее – примечания автора. . Обойдем знаменитый дом «с химерами» архитектора Городецкого – и прямиком в так называемое «белое здание» ЦК, где размещаются отраслевые отделы.

И со зданием им повезло как! В их «белом» – вольготно себя чувствуешь. Не то, что в «сером», главном, где кабинеты всех секретарей, самого Щербицкого В. В. Здесь же – ведущие отделы: общий, пропаганды, организационный. Короче, одно начальство, которому лучше на глаза не попадаться. Одно начальство! И сидит оно там до восьми вечера минимум, так что подчиненные тоже раньше не могут уйти. Руководство сидит, так и ты должен бдеть, а вдруг – понадобишься! Даже если делать вообще нечего, все равно брюками пол подметаешь.

А каждое утро, без пятнадцати девять, не позже, но можно и раньше, – снова в мясорубку. Мужики в главном, сером здании, на одном энтузиазме держатся, и завидуют, наблюдая из окон, как из «белого дома» народ, сразу после шести вечера, тоненькими ручейками журчит в сторону города или цэковского буфета. Вечерами течение такого ручейка не то, что по утрам – смотреть не на что. В раннюю пору – размашистым бодрым шагом, неся в руках пиджаки, если летом, широко и уверенно движется толпа, так что сверху представляется, будто плывет большое розово-голубое марево. За несколько метров пиджаки дружно надеваются, волна разбивается о порог, новая немедленно набегает ей вслед. И так все пятнадцать минут до начала рабочего дня. Ровно в девять – сколько не выглядывай в окно: ни одного человечка, только стук слышится каблучков какой-нибудь припоздавшей секретарши – проспала, или транспорт подвел.