Андрей Райдер: Чистое удовольствие

Может, ей это только кажется, но ее желание чувствуется другими мужчинами, потому как на нее обращают внимание, и она замечает это. Замечает, но не подает вида, хоть порой с ней пытаются заигрывать; люди на отдыхе ослабляют тормоза. Но она не из таких.

В этот раз их отлет получился нервным. Ректор Университета, где Натальин муж возглавляет кафедру, не хотел отпускать его до последнего момента, требуя сдать важный учебник, за редакцию которого муж отвечал. Сутками вкалывая, тот все же успел закончить работу, но вылетал в стрессовом состоянии. Наталья даже взяла с собой валидол. Возможно, по этой причине он восстанавливался дольше обычного, всю первую неделю ей не удавалось вызвать у него желания. У мужа попросту не вставал. Наталья же наоборот, особо остро чувствовала неудовлетворенность в этот раз, порой перераставшую в раздражение, увы, хорошо знакомое ей. В душе Наталья пыталась оправдывать мужа, но сути это не меняло, их отдых не задавался в романтическом отношении.

Пошла вторая неделя их отдыха. Как всегда, они загорали после завтрака у моря, солнце в это время самое мягкое. Расположившись рядом с мужем на подстилке, она читала книжку, сидя топлесс. Муж дремал. Он не любил, когда рядом толкутся люди, предпочитая отдыхать чуть в стороне от зоны лежаков.

– Тс…с, – чуть слышно прошипел кто-то под ухом. Испуганно вздрогнув, Наталья обернулась. Рядом стоял спортивного вида парень и протягивал ей записку. Точнее, не парень, а моложавый мужчина – длинноволосый, подкачанный, в облегающих шортах, плейбоистого вида, ей не очень нравился такой тип красавчиков.

Прижимая палец к губам, он сунул ей в руку бумажку и тут же, подмигнув, ушел. Наталья удивленно проводила его взглядом. Пару раз она обращала внимание, что он к ней приглядывается, кажется, они даже летели сюда на одном самолете, но не придавала этому значения, мало ли кто на кого посмотрел.

Оторопев сначала от неожиданности, она недоуменно развернула записку, а там – номер комнаты и всего несколько слов: «№188. ЧИСТОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ. Называйте любое время». Пробежав еще раз глазами записку и вертя ее в руке, она не сразу поняла, о чем идет речь.

И вдруг она снова вздрогнула. Ей стал понятен смысл написанного. «Мужчина предлагал потрахаться!» – окончательно дошло до нее и ошарашило, она сидела на подстилке именно ошарашенная, ощущая уголек записки в кулаке. Она почему-то испуганно ее сжала. Полная неожиданность, неприкрытая наглость, какая-то идиотская выходка. Она, муж рядом, это непристойное предложение, и… непонятный испуг, хотя, пугаться-то было нечего.

«Да за кого он меня принимает?! Вот ведь урод! – рефлекторно защищалась она, переваривая произошедшее. – Он же видит, что я с мужем! Я что, произвожу впечатление бляди? Да я щас мужу скажу… Вот проснется, скажу. Это ж надо, наглость какая!..» – так, наверное, стала бы возмущаться любая женщина в подобной ситуации, но тут было что-то не то, и Наталья это чувствовала. Что-то было не то с ее реакцией на произошедшее, с этим ее испугом. Она поймала себя на нем и растерянно оглянулась на мужа, тот по-прежнему спал. А ведь, казалось, чего было бояться. Ну, сунул чудак дурацкую записку, и что тут? Нелепость какая-то или просто розыгрыш.

Недоумение, перешедшее в испуг, что-то странное, шевельнувшееся в груди, именно это встревожило и необычно ударило в голову, заставив растеряться ее. По-прежнему сжимая в кулаке записку и чуть придя в себя от первоначального шока, Наталья увидела, как, заворачивая за угол здания, уходящий мужчина обернулся и еще раз подмигнул ей издалека. Выглядело это так, будто он послал воздушный поцелуй, и она покраснела, словно ее застали за чем-то неприличным. Непроизвольно она оглянулась, как бы убеждаясь, что никто не этого видел. И это тоже было нелепо, ведь ничего не произошло, это был какой-то бред.

Бред-то бред, но Наталью внезапно пытались вовлечь в заговор, хоть у нее и мысли об этом не было. Она почувствовала это каким-то непонятным чутьем. Именно почувствовала, а не осознала, и это было чутье сучки, получившей знак от кобеля. Она еще не понимала этого и по-прежнему недоумевала, но в ней, оказывается, дремало такое. Она ни в чем не была виновата и ни на что не соглашалась, но что-то встрепенуло ее, выведя из себя. Неожиданно у нее возникло ощущение, будто ее поманили. Да, именно так, не нагло пристали или оскорбили, а поманили чем-то запретно-влекущим, предложили украсть что-то неимоверно вкусное, позвали окунуться в сладость недоступности. Какое-то предвкушение вдруг шевельнулось внутри нее, независимо от ее желания. Она сидела в полном смятении и мяла в руке листочек бумажки. Нет, она ничего не взвешивала и не размышляла, она просто не понимала саму себя, не понимала, что с ней стало происходить. А происходило с ней что-то необычное, крайне необычное, причем.