Владислав Виноградов - Без срока давности

Зигфрид Фрош докурил сигарету. Партнер по сделке явно опаздывал. Ну да разве можно от русского ждать точности? И в этот момент скрипнула дверь.

На пороге стояла горничная. Она была хороша в своем синем нейлоновом халатике, но была лишней, если учесть, что с минуты на минуту должен появиться Золтанов.

– Всеволод Борисович просил передать вот это, – сказала горничная на сносном немецком языке и протянула Зигфриду визитную карточку исполнительного директора «Русского титана». Левый нижний угол был не просто загнут, что означало отмену сделки, но и надорван – знак тревоги.

– Больше ничего? – севшим голосом спросил Зигфрид, Теперь нужно вернуть металл на склад, визитка снова послужит пропуском. А куда девать сверток с деньгами?

– К счастью, я ваших дел не знаю, – произнесла горничная со злорадным спокойствием, – но шеф советовал поторопиться. Иначе вы можете задержаться в России дольше, чем планировали.

Зигфрид Фрош схватил ключи от машины и опрометью выскочил в коридор, едва не сбив с ног Гельмута Шредера. Через пятнадцать минут «Шевроле» посигналил у обшарпанных ворот в дальнем конце Приморского проспекта. Все было как вчера, только вместо накачанного амбала у ворот дежурил сухощавый парень с черными усиками и носом с горбинкой. Он принял у Зиги визитную карточку, распахнул перед капотом джипа створки ворот и… тут же их захлопнул.

Фрош попытался дать задний ход, увидев за воротами понуро стоящих людей. Лица были знакомые: начальник склада, отпускавший вчера металл, рабочие, которые грузили маленькие серебристые чушки редкоземельного металла.

Но горбоносый с усами в одно мгновение оказался в машине и выдернул ключ из замка зажигания:

– Герр Фрош, пожалейте ворота, они ржавые насквозь. А починить – железа нет. Вы не поделитесь?

Зиги тоскливо огляделся. Заводской двор напоминал кадр из фантастического фильма о Третьей мировой войне: груды ржавого металла, покосившаяся труба котельной, грузовик с пробитыми скатами. В нагретом воздухе за стеклами «Шевроле» Зигфриду на секунду предстало и другое видение: белый дом на берегу Хафеля. Предстало и сгинуло в клубе едкой пыли, поднятой автокаром.

В берлинский план внесла поправку выборгская криминальная милиция.

И сотрудник Федеральной службы безопасности России.

Закрыв номер Зигфрида Фроша, Людмила прошла по коридору к запасному выходу, на лестничной площадке достала пачку сигарет. Закурила, глядя вниз, на чисто вымытые ступеньки.

Бедный Герка, старый верный дружище Дым! Ты всегда учил не ныть, а действовать, вырвать победу там, где из всех углов сквозит поражение. Пора воспользоваться твоими советами. Если ты останешься жив – не осудишь. Ну а если нет, то кому быть твоей наследницей, как не школьной подруге?

«Это мой последний шанс», – заключила Людмила Ермишина. В темной подсобке ее ждали пылесос и ведро с набором чистящих и моющих средств в яркой импортной упаковке. Ждала работа, которая не радовала и в первый день. А таких дней скоро наберется тысяча. Пылесос и тряпка, случайные знакомства, выпивка, аборты – неутешительный итог.

Трудно признаться, что сама же виновата. Захотела после института красивой жизни. А в школе, где она была учительницей немецкого языка, непослушные дети, общество старых дев и вечный запах мела и сухой тряпки. Казалось, что интеротель – другое дело. Пусть горничная для начала, но когда-нибудь должен подвернуться счастливый случай.

Не обязательно миллионер. Просто любой человек из другого счастливого мира, где нет хамства, разбитых мостовых, отталкивающей нищеты. Он заберет ее с собой, и это будет главный приз, как в капитал-шоу «Поле чудес».

Но приз долго не выпадал Людмиле. И вот два дня назад появился Гельмут Шредер и предложил школьному другу Ермишиной бешеные деньги за его изобретение – крепление протеза. Она слово в слово слышала весь их разговор, стоя у чуть приоткрытой двери номера. И когда спустя час увидела Дымова без сознания: лежащим под лестницей, дрожащими руками отстегнула крепление.

Прочная лента с дюралевым блоком и сейчас лежала в кармане ее халатика вместе с брелоком в виде миниатюрного велосипедиста. Людмила загасила сигарету о перила и щелчком отправила окурок вниз, на чистые ступени…

Шредер внимательно рассмотрел брелок, подбросил его на ладони и недоуменно пожал плечами:

– Разрази меня гром, если я понимаю, кому и зачем понадобилось изготовить дубликат! Эта вещица не моя, хотя и очень похожа. Свой брелок я подарил нашей переводчице, и она действительно его как будто потеряла.