Луи Бриньон - Пятый уровень

Рядом с пьедесталом, на каменном полу, стоял кубок. В него с указательного пальца этого человека капала кровь.

1418 год от Рождества Христова!

Утром того памятного дня, что перевернуло всю мою жизнь, — я был счастлив как никогда.

Ко мне в палатку пришёл мой кузен — герцог Бедфорд и на коленях поднёс ключи от города Руана. Город, который, ожесточённо сопротивлялся много месяцев, — сдался. Голод принудил жителей Руана отворить ворота города. Осада закончилась полной победой.

Я разбил французскую армию при Азенкуре, а сегодня принудил покориться Руан. Дорога на Париж была свободна. Я уже видел себя королём Франции, ибо знал, что нет силы, способной остановить мою 40-тысячную армию. В честь этой победы я на три дня отдал город в руки моих солдат, позволив им делать все, что они захотят. Я считал, что они заслужили это право, ибо сражались доблестно и умело. Днём, я устроил пир в честь победы. В мою палатку были приглашены все военные начальники, которые сопровождали меня в походе на Францию. Мы пировали до самого вечера, а когда стемнело, я оставил пирующих и в сопровождении двух стражей отправился на близлежащий холм. Взобравшись на него, я с гордостью смотрел на мой лагерь. Сотни палаток, тысячи огней. Везде шум и радостные крики. Я видел перед собой и стены Руана. Но это было уже не то затишье, как раньше. Город был ярко освещён пламенем многочисленных пожаров. Отблески огня поднимались далеко ввысь. До меня доносились крики помощи. Но я лишь радовался. Участь Руана была решена в тот день, когда они отказались добровольно сдать город. Что ж, пусть же теперь пожинают плоды своего упрямства. Я провёл несколько часов на холме, наслаждаясь зрелищем горящего города, и уже глубокой ночью вернулся обратно в палатку. Никого уже не было. Все ушли. Я выпил вино и собирался лечь спать, когда неожиданно увидел рядом с собой… женщину с младенцем на руках.

Я был удивлён тем обстоятельством, что стража пропустила её внутрь.

Женщина как–то странно смотрела на меня… а что более всего поразило меня… так это грудной младенец. Мне показалось, что он смотрит на меня с укором.

Я протёр глаза, считая, что выпил слишком много вина, но услышал голос женщины.

— Генрих, — сказала она, не повышая голоса, — останови зло.

— Генрих? Даже моя супруга не смела обратиться ко мне таким образом.

Я был в гневе и громко позвал стражу. На мой зов прибежали четыре человека с мечами наперевес. Я указал им на женщину с младенцем и приказал немедленно вывести её из палатки. Я был удивлён тем обстоятельством, что мой приказ остался невыполненным. Стражи из моей личной охраны, которые за много лет ни разу меня не ослушались, — бездействовали.

Я пришёл в ярость. И ещё раз очень громко и ясно приказал вывести женщину с младенцем из палатки. При этом я указал пальцем на неё. Головы стражей повернулись в её сторону, но они по–прежнему бездействовали. Более того, у всех четырёх стражей появилось на лице растерянное выражение, словно они не знают, как поступить. Я гневно обратился к ним.

— Вы, ничтожества, отказываетесь выполнить мой приказ?

— Ваше величество, — осмелился ответить один из них, мы выполним любой ваш приказ, даже если он будет означать для нас смерть, но этот не можем.

— Почему, — спросил я у них.

Ответ, который я услышал, просто поразил меня.

— Ваше величество, мы не видим здесь никакой женщины с младенцем!

— Как не видите, — вскричал я, а это кто? Я снова показал на стоящую рядом со мной женщину с младенцем.

— Простите, ваше величество, но рядом с вами никого нет!

На этот раз ответ стражей прозвучал более уверенно. Я замолчал, пытаясь ясно осмыслить происходящее. Либо я выпил слишком много, либо я схожу с ума, либо стражи решили надо мной подшутить… ничего другого в голову не приходило. Я искоса посмотрел на женщину. В ответ она мягко улыбнулась и произнесла:

— Генрих, они не видят нас и не слышат!

— А почему тогда я вас вижу? — спросил я у женщины.

— Ваше величество, с кем вы разговариваете? — раздался осторожный голос одного из стражей.

Я повернулся к нему и раздражённо ответил:

— С женщиной, с кем же ещё!

— Но, ваше величество, здесь нет никакой женщины!

— Нет, нет, — повторяя это слово, я протянул указательный палец и дотронулся до руки младенца.

— Вот младенец…

Едва я произнёс это слово, как все четыре стража одновременно рухнули на колени передо мной и молитвенно воздели руки. Я услышал шёпот, который звучал словно молитва.