Луи Бриньон: Кифа, или Святой Пётр

— Кардинал Серджио Мазелетти. Я здесь для того, чтобы помогать вам, мистер Боуд!

— Джеймс Боуд! — представился в свою очередь Боуд, пожимая руку кардинала.

— Прошу! — кардинал указал рукой на лимузин.

— Я поеду не один! — извиняющимся тоном произнёс Боуд.

— Ничего. Я подожду!

Четверть часа спустя лимузин выехал из аэропорта и заскользил в сторону Ватикана. В машине кроме Боуда и кардинала находились профессор Коэл, профессор Александрова и Олеся. Дорога проходила в полном молчание. Никто не издавал и звука. Каждый из сидящих в машине понимал, какая тяжёлая ситуация сложилась вокруг города. Вот и улица «Примирения». Боуд обратил внимание на светлые каменные столбы с красивыми светильниками. Они стояли по обе стороны дороги. Двое полицейских, стоявших у тротуара, увидев машину с номерами Ватикана, беспрепятственно пропустили их. Лимузин остановился недалеко от площади Святого Петра. Все, в том числе и кардинал, вышли из машины. Боуд сразу же погрузился в созерцание того великолепия, которое перед ним возникло. Его взгляд сразу привлёк огромный собор с двумя статуями у входа. Но времени наслаждаться этой красотой у него не оставалось. По этой причине он сразу переключил своё внимание на саму площадь. И начал с обелиска, стоявшего в центре площади. Боуд несколько раз обошёл обелиск, пристально рассматривая его снизу до верху. Затем он обратил внимание на колонны. Вначале он двинулся по левой стороне. Проходя мимо величественных колонн, он старался не упустить ни единой мелочи. Пройдя весь полукруг, он перешёл на правую сторону и проделал то же самое. Закончив с осмотром колонн, Боуд оглянулся. И кардинал, и все три женщины находились рядом с ним. Они вопросительно смотрели на Боуда. Боуд некоторое время о чём–то размышлял, а потом негромко спросил Александрову:

— Где они?

Та сразу поняла, о чём именно спрашивал Боуд, и указала рукой на фасад величественного собора, над которым возвышались несколько статуй. Боуд повернулся к кардиналу. Тот, едва заметно улыбнувшись, кивнул головой. Все, один за другим направились вслед за кардиналом. Он повёл их на крышу собора. По мере приближения к заветной цели, Боуд волновался всё больше и больше. «Неужели сейчас всё и произойдёт?» — с замиранием сердца думал он. Боуд был полон надежд. Он полагал, что битва и вовсе не состоится. По сути, он лишь принял меры предосторожности. Победа должна была произойти здесь и сейчас. Какая именно и каким способом, он не знал. Однако свято верил, что так и будет. Кардинал отвёл их на крышу собора и там оставил. Вот и они…заветные статуи. Боуд приблизился к статуе Христа….

Ватикан

Боуд брёл по коридорам Ватикана, понурив голову. Нередко он останавливался, возле какого ни будь окна, и бесцельно смотрел из него. Лицо Боуда выражало пустоту, равнодушие. Уже совсем рассвело, когда он вошёл в свою комнату. Оба профессора дожидались Боуда. По их глазам было заметно, что они не сомкнули глаз ночью. При виде Боуда обе расстроились. Не глядя на них, он прошёл к стулу и сел, прислонив плечо к стене.

— Ничего? — тихо спросила Александрова.

Боуд отрицательно покачал головой.

— Подумай, Джеймс, — взмолилась профессор Кол, — ты всегда находишь выход. Даже в безвыходной ситуации.

— Энн, я всё просмотрел, — так же тихо ответил Боуд. — Всё. Включая статуи мучеников. Я осмотрел каждую из ста сорока статуй, но ни на одной даже намёка не нашёл на слово или ключи. Понимаешь, я был уверен, что ответ находится именно там. Он должен был быть там. Но его не оказалось. Я ошибся в своих выводах. Впервые ошибся. Это не страшно. Гораздо хуже, что я не знаю где искать, а времени на раздумья совсем не осталось. С минуты на минуту начнётся вторжение. Нас будут убивать, а у нас нет решения. Мы обречены. Мы все обречены.

— Если не найдём выхода, — Александрова попыталась приободрить Боуда взглядом, но у неё ничего не получилось.

— Я его уже искал, — безо всякого выражения ответил Боуд.

— Ну же, Джеймс. Мы просто не можем сдаться…сейчас

Боуд бросил на профессора Коэл печальный взгляд.

— Я знаю, Энн. Я стараюсь взять себя в руки. Стараюсь найти выход, но ничего не приходит в голову. Вообще ничего. Мне необходимо остаться одному. Простите меня.

Не говоря ни слова, оба профессора вышли из комнаты. Боуд проводил их взглядом. Он некоторое время оставался недвижим, но потом встал и медленно зашагал по комнате. Нельзя было сдаваться. Он это понимал со всей отчётливостью. Пока было время, оставалась и надежда найти ответ на последний вопрос. Самый сложный вопрос. Ответ на этот вопрос должен был привести к тайне кольца Богоматери.