Роман Углев - Обороти меня. Часть 2. Сюзи

Валерий открыл другой ролик. Почти такая же картина, но только в этот раз на птицу напала огромная сова. Поведение было идентичным, так же оторвав голову голубя, хищница унесла ее с собой, бросив обезглавленную птицу на землю.

Третий ролик. В этот раз голубя атаковал здоровенный орёл, Валерий даже не знал, что такие водятся в здешних лесах.

Четвёртый ролик. Непонятная тварь, которую Брумель ни с кем не сумел идентифицировать.

Пятый ролик…, – ничего не видно.

Шестой ролик. Невероятно! На этого голубя набросилась непонятно откуда взявшаяся летучая мышь. Валерий никогда не видел таких страшных и больших летучих мышей.

Седьмой…, – тоже ничего.

Только в двух случаях из семи камера не зафиксировала на видео момента прекращения сигнала. В остальных же пяти была почти одинаковая ситуация: один ворон, одна сова, один орёл, одна летучая мышь и ещё какая-то огромная крылатая тварь, которую Валерий не сумел идентифицировать из-за неясности видеосъемки. Она была похожа скорее не на птицу, а на летающую рептилию, но может быть это был какой-нибудь пеликан, или цапля.

«Археоптерикс какой-то! Если бы я не видел все это своими глазами, я бы, наверное, просто не поверил. Что-же это за люди такие, с которыми ты связался, дружище?» – подумал Валерий, мысленно обращаясь к Петру.

Он попробовал вызвать друга по телефону, но сеть была недоступна.

Подумав, Брумель набрал Климова.

– Да, Валера, – ответил его друг. – С добрым ранним утром.

– Надеюсь, я тебя не разбудил?

– Нет. Но ещё бы минут пять пораньше, и разбудил бы, – ответил тот сонным голосом.

– У меня срочное дело, друг.

– Понятно, раз ты в такую рань, и даже не здороваешься.

– Извини. …Э-э, здравствуй. У нас сорок три птицы вышли из строя. Я тебе сейчас пришлю, что с ними произошло. Нужно твоё мнение.

Людмила Строгина проснулась, открыла глаза, увидела журнальный столик и графин с водой на нем, и тут же резко села на постели, поскольку поняла, что находится не у себя дома.

– Ведите себя спокойно, Людмила. Мы не причиним вам зла, – услышала она вкрадчивый мужской голос, и с испугом повернулась в его сторону.

На кожаном кресле у стены, сложив руки у себя на груди, сидел мужчина интеллигентного вида лет сорока, одетый в темно-синюю с отливом рубашку и черные тоже с отливом джинсы. Он был в очках с золотой приправой, волосы чуть поддетые сединой, глаза умные, серые, пронзительные, плечи широкие, руки сильные, что было видно даже сквозь рубашку.

– Кто вы такой? Где я нахожусь? – спросила Людмила со страхом и возмущением.

Мужчина улыбнулся и снисходительно покачал головой.

– Разве это имеет значение сейчас, когда вы находитесь здесь и даже не помните, как вы сюда попали? Вам лучше попридержать ваши женские эмоции и спокойно меня выслушать, если вы не хотите лишних неприятностей. Я достаточно ясно выражаюсь?

В его голосе была власть, с которой было трудно спорить, его глаза пронизывали насквозь и внушали страх.

– Что вы от меня хотите?

– Нам важно понять, где находится ваш сын Петр, который сейчас в бегах, и мы полагаем, что он мог вам сообщить место своего пребывания.

Ей показалось, что он над ней издевается.

– Вы украли моих детей, и теперь домогаетесь последнего оставшегося?

– Каких-таких детей? О чем вы? – в голосе мужчины было искреннее удивление.

– Как каких? Андрея и Леру.

Мужчина изумленно раскрыл глаза и усмехнулся.

– Вы нас не за тех принимаете, Людмила Сергеевна. Мы сотрудники МВД, того самого отдела, где до недавнего времени работал Петр Иванович. Что касается ваших других детей, то есть подозрение, что они были не украдены, а убиты вашим старшим сыном, тем самым Петром.

Людмила даже отпрянула, как ошпаренная, от этой фразы, хотя и сидела на постели.

– Этого не может быть! – страстно воскликнула она.

– Мы тоже на это надеемся, но такое подозрение существует, и то, что на данный момент он скрывается, это подозрение, к сожалению, подкрепляет. И пока он в бегах, мы не можем опровергнуть эту версию. Вы же нам скажете, где он находится, Людмила Сергеевна? Это в ваших интересах.

Она не верила этому человеку. Всем своим существом она чувствовала, что ему нельзя верить, и она не хочет ему верить.

– Где я нахожусь? – спросила она, больше просто для того, чтобы потянуть время, поскольку она лихорадочно соображала, что делать.

– Я же уже сказал вам, что это не имеет значения.

Она немного подумала. На данный момент ей больше всего хотелось просто разрыдаться от безысходности и ощущения своего бессилия, но Людмила была не из тех, кто даёт волю своим чувствам.