Петр Ингвин - Смыжи

Размышляя об этом, Андрей ушел домой. О случившемся ему рассказали утром. Когда связь восстановилась, пришло сообщение, что на территории опытного поселка на Марсе произошла катастрофа. Живой дом защищал от перепадов температуры, от низкого давления, от космической радиации, от пылевых бурь… Много от чего. От метеорита он не спас. Прямое попадание метеорита – вещь редкая, но в условиях разряженной атмосферы более частая, чем на Земле. И неважно, маленький камешек прилетел с неба, или огромный валун. Для того, в кого попали, совершенно неважно.

Поросль будущего жилья пузырилась набиравшими вес и объем комнатами на окраине глубинного города в Долинах Маринера в районе с красивым названием Лабиринт Ночи. От станции спасателей лететь туда всего полторы минуты. С некоторых пор человеческий организм умеет сопротивляться превратностям судьбы во много раз дольше: вживленный слой защиты спасает от высокой или, наоборот, слишком низкой температуры, радиации и воздействия опасной химии, а в крови находятся микрочастицы с кислородом – когда воздух перестает поступать через дыхание, кислород пускается из них в кровоток. Метеорит попал в Яну, но не убил ее. Она могла спастись. Но…

Из-за бушевавшей второй месяц пылевой бури легкая техника не летала, и когда спасатели добрались до передаваемого вживленным чипом сигнала бедствия, нашли раскромсанное ударом, распухшее, замороженное тело. Пневмокостюм порвался, защита организма держалась долго, но всему приходит конец. Случись все это на Земле, в привычных давлении, температуре и сжигающей мелкую смерть атмосфере…

Яну доставили на лечебный уровень Долмара. Трудно было поверить, что в мире победивших нанотехнологий и генной инженерии с человеком может случиться беда. И невозможно представить, что она случится с самым близким тебе человеком.

Тело, конечно, восстановили. Но мозг…

Медицина оказалась бессильна. Нет, мозг не умер, его тоже спасли. Но не так, как хотелось бы.

Диагноз – как удар под дых. Кома апоплектическая. Реакции на внешние раздражители отсутствуют, глубина дыхания, пульс и температура снижены.

Яна превратилась в живой труп. Современная наука оживляла динозавров, печатала части тел на принтерах, успешно боролась со старостью и, при необходимости, превращала ноги в ласты, а кожу – в панцирь, но происходящее внутри мозга оставалось тайной за семью печатями. Ученые понимали, как и что происходит, но не могли ни повторить, ни исправить. Они лишь советовали.

В случае Яны Чайковской медики предлагали ждать. Дескать, может быть, когда-нибудь, при определенных условиях, возможно…

Яну вернули на Землю. Родители часто навещали ее в стационаре – заведении, которых в мире можно сосчитать по пальцам. И каждый раз, кто бы ни пришел к ней – родители, сестры, брат, гранды, друзья по учебе или сотрудники Зайчатника – в палате они встречали Вадика.

В конце концов он модифицировал живой дом, и после испытаний вживленного оборудования родители Яны дали согласие на ее перевозку в ЦПР.

Яна вернулась, как и обещала. Но вернулось только тело. Истинная Яна осталась за шторами век, потерялась в лабиринте подсознания, не найдя двери наружу.

Девушка-праздник – и растительное существование. Не укладывалось в голове.

Андрей не смог оставаться рядом. Новая работа нашлась неподалеку, в Кунгурском филиале. Старое постепенно забылось. Когда одна дверь закрывается, судьба всегда открывает другую, главное – не проглядеть. Проекты изучавшего наземную и подземную фауну биологического центра Андрею понравились. Работа оказалась не столь масштабной как у профессора Зайцева, но была не менее интересной и поглощала все время. И перспектива имелась: здесь могли дать рекомендацию в Марсианскую Академию Астробиологии.

Вчера под конец дня объявили виртуальную пятиминутку, после которой Фома Ильич, заведующий лабораторией, оставил перед собой только Андрея:

– У коллег проблема, в жилом поселке – нашествие гадюк.

Перед глазами возникла го-гра черной змеи с плоской головой, заметным шейным перехватом и ярким кончиком хвоста. Вертикальные зрачки с нависшими надглазными щитками придавали глядевшей на Андрея морде злобное выражение. Побежало описание: «Тип – хордовые, класс – пресмыкающиеся, отряд – чешуйчатые, семейство – гадюковые, род – настоящие гадюки, вид – гадюка обыкновенная…»

Губы едва сдержали усмешку: «Гадюка Обыкновенная из рода Настоящих Гадюк семейства Гадюковых» звучало как имя отрицательного персонажа из детских мультикомиксов.