Анатолий Дроздов - Изумруд Люцифера

— Согласен! — подтвердил Ангел.

Рите казалось, что в комнате стало нестерпимо душно. То, что говорили эти двое, причем говорили о ней, будто отсутствующей, было не просто правдой, а правдой в квадрате — никому, даже отцу, она никогда не рассказывала то, о чем они так равнодушно ей поведали.

— О сердечных делах скажи сам, — предложил Кузьма, откидываясь на спинку стула, — это твое.

— Да что тут говорить? — пожал плечами Ангел. — Все ясно. У вас, леди одна проблема, — он вперился ей в лицо своими черными глазами, — мужики от вас сбегают. Причем, очень быстро.

Краска залила Рите лицо, потом отхлынула, она опустила взгляд и вымолвила жалко:

— И в самом деле. Уж я так стараюсь…

Она едва не всхлипнула, но вовремя взяла себя в руки и подняла глаза. Ангел смотрел на нее пристально, и этот взгляд был совсем не тот, что некоторое время назад у Кузьмы. Такой знакомый ей масляный взгляд…

— Мне пора, — Кузьма поднялся со стула, — кофе с коньяком и без меня попьете.

— Ну что ты! Побудь…

В голосе Ангела была слышна фальшь.

— Останьтесь! — попросила Рита неожиданно для себя самой. Ей стало не по себе от мысли остаться наедине с черноглазым Ангелом.

— Дела, — пожал плечами Кузьма и снял свою куртку с вешалки.

— Погодите!

Рита выскочила следом за ним в коридор. Кузьма нехотя остановился.

— Что такое «стренч»?

— Линия на руке. Плохая, но у вас ее нет.

— Честно?

— Чтоб мне сгореть!

Он засмеялся и шагнул прочь.

— Вы… Как же вы обратно? — выпалила она, не зная, чем еще можно его остановить.

— Да здесь на трамвае пятнадцать минут.

— А как же мы? Полчаса… На машине.

— Просто мне захотелось посидеть за рулем «альфы», — улыбнулся Кузьма, — никогда раньше не доводилось. Хорошая машина. Мотор, наверное, в два литра?

— Да, — растерянно подтвердила она она.

— Вот я и говорю: хорошая.

— Постойте! — Рита схватила его за рукав, все еще надеясь его задержать: — Откуда такое имя, Ангел?

— Сначала это был псевдоним, а потом стало именем в паспорте. У нас никому ведь не возбраняется поменять имя, так? В Болгарии, к примеру, каждый третий Ангел, а каждый второй вообще Христос — Христо то есть. Он вам сам все расскажет, ему его имя нравится.

— А если не расскажет? — сделала она последнюю попытку.

— Тогда его рашпилем!

Он заговорщицки подмигнул ей и, повернувшись, уверенно зашагал по коридору…

Статья называлась «Кто вы, Ангел смерти?». Подзаголовок выглядел не менее интригующе: «Психотронные игры наших спецслужб». Кузьма хмыкнул, взял карандаш и стал читать.

«Мало кому известно, что наши спецслужбы еще со времен СССР искали эффективные способы воздействия на широкие массы. По некоторым свидетельствам, еще в 20-е годы прошлого века при ВЧК под руководством знаменитого чекиста Глеба Бокия был создан Специальный отдел по изучению нетрадиционных методов управления человеком. Судя по результатам — полному отсутствию серьезного оппозиционного движения в голодающей стране («враги народа» появились позже и придуманы были чекистами), работа лаборатории была небезуспешной.

Исследования и их практическое воплощение продолжились и в последующие десятилетия. КГБ, пришедшее на смену ВЧК и НКВД, не жалело сил и средств, лучшие умы отечественной науки трудились на ниве оболванивания масс. Эффект был, но слишком прогнило все в стране большевиков, чтобы ситуацию можно было исправить одними психотронными играми. Союз развалился, и осколки наработок «конторы глубокого бурения» были приватизированы службами и службочками, выросшими на этих развалинах, как ядовитые грибы.

Сотрудники «Оппозиционной газеты» давно обратили внимание на странные публикации журналиста Кузьмы Телюка. Автор их постоянно встречался с каким-то таинственным человеком, прячущимся под псевдонимом «Ангел», и подробности своих бесед с ним аккуратно доносил до читателя. Этот Ангел, помимо описаний своих подвигов на ниве борьбы с нечистой силой, время от времени давал прогнозы развития политических событий в стране. Давать прогнозы у нас любят многие: от политиков до астрологов. Но прогнозы Ангела отличались от всех прочих: они сбывались с ужасающей точностью.

Все мы помним, к примеру, феерический карьерный взлет некогда скромной сотрудницы центрального банка Татьяны Перваковой. На заре перестройки она возглавила крохотный коммерческий банк, чей офис размещался в одной комнате, где сидели три сотрудницы и сама председатель Первакова, но уже через год банк «Родина» занимал одно из лучших административных зданий в центре города. Злые языки поговаривали, что причиной тому была близость госпожи Перваковой к тогдашнему премьеру Иванову, неравнодушному к женской красоте, а красотой природа мадам Первакову не обделила. Очень скоро вокруг банка «Родина» один за другим стали вспыхивать скандалы, выплескивавшиеся на страницы газет, в том числе и «Оппозиционной». Все предрекали скорое банкротство «Родины» и закат карьеры Перваковой. Кое-кто из обиженных акционеров банка даже полагал, что дни свои красавица-банкирша закончит в тюрьме.