Вика Кисимяка - Рога Добра

Перекрестив воздух, так что демон расчихался, я развернулся и побежал прямо в метро. Я отчего-то был уверен, что Астарот в своем идиотском обличье не последует за мной. Решение было странным, – убегать от Ада, спускаясь под землю, – но ничего лучше я не придумал. Не возвращаться же на кладбище, где меня снова атакуют какие-нибудь тени, посланные Астаротом.

Станция показалась мне светлой, круглые углубления в потолке, освещенные лампами, создавали ощущение простора. Людей было немного, мало кто ездит по Серпуховско-Тимирязевской линии в это время. У левой платформы стояла девушка с зеленым капюшоном на голове, руки в карманах, в слишком легких кедах для этого времени года. Она мерно покачивалась с носка на пятку рядом с краем платформы, пока мимо проходили группы пассажиров. Мужчины и женщины остановились неподалеку, ожидая поезд.

– Браво, Шальков, – похвалил я сам себя. – Спрятался. А теперь что, палатку в метро разбить? Стану президентом, если случится апокалипсис, а человечество переедет в метрополитен. Хотя, нет, стоп. Тщеславие – грех. Да и кто захочет жить в Аннино? Лучше уж радиоактивная плитка и Праздник Варенья с птеродактилями на поверхности.

Нужно было решить, куда идти, но я не успел. Просто стоял и смотрел на худую спину девушки в зеленом капюшоне, ее качание успокаивало меня. Вперед и назад. Носок, стопа, пятка. Все ближе и ближе к краю. Она прервала свои монотонные движения только однажды, чтобы взглянуть на меня через плечо. Глаза у нее были грустными, а взгляд даже не задержался ни на мне, ни на ком-либо еще на станции.

Когда я осознал, что происходит, было поздно. Где-то сбоку послышался звук приближающегося поезда, из туннеля показался свет. Пассажиры двинулись к платформе, готовые сесть в вагоны, до прибытия которых оставалось несколько секунд. Все, кроме девушки. Она просто натянула капюшон на лоб и упала прямо на рельсы.

Я рванулся вперед в попытке остановить ее, со всей силы вытянув вперед руки. До сих пор не понимаю, как мне удалось двигаться так быстро, но и этого было недостаточно. Поезд с визгом затормозил, однако шансов на спасение не было. Люди на станции кричали и метались, первый вагон остановился только в середине платформы. Я упал на колени перед вагоном, под которым находилась девушка, а, вернее, то, что должно было от нее остаться. Полы моего плаща покрылись брызгами крови, растекающейся по полу.

– Спрыгнула! – кричали в толпе, которая стала внезапно больше, чем раньше.

– Столкнули! – верещал кто-то с другой стороны.

– Снимал кто-то? Точно же кто-то снимал, – раздалось прямо у меня над ухом. Мне помогли встать.

– Позвоните в «скорую», – умолял кто-то, и молодежь в толпе разом выхватила телефоны, чтобы связаться с врачами.

– А я ее знаю! Каждый день в одно время отсюда ездили в университет, – из толпы вперед протиснулся какой-то студент. – Она на курс старше… – мы с ним смотрели, как поезд медленно сдает назад, освобождая платформу. Часть одного из вагонов внизу тоже была перепачкана кровью. – Маша, кажется.

– Света… – раздался из ниоткуда тихий мужской голос, за которым последовал кашель. – Не Маша, а Света…

В толпе снова началась истерика. Я подался вперед, в основном потому, что меня толкали, и в шоке уставился на девушку в капюшоне. Он не был больше зеленым. Он был бурым, почти красным. Самоубийца, ко всеобщему удивлению, была жива. Она лежала на рельсах, свернувшись калачиком и пытаясь спрятать лицо в капюшоне, из которого сочилась кровь.

Ей помогли встать. Никого, казалось, не заботило, что ее рука болтается, разорванная открытым переломом, а половины лица почти нет. Ее тянули на платформу с криками «чудо!» и славили Господа за то, что он уберег студентку от смерти. А я стоял и не понимал ничего, кроме одного-единственного факта: Света не могла уцелеть. Рядом с ней на полной скорости проехал вагон электропоезда. Вся станция была заляпана кровью. Света прыгала, уверенная, что это наверняка.

– Что случилось? – девушка сама была откровенно растеряна. – Больно…

Мне тоже хотелось бы это знать, но тут чья-то рука вытянула меня из толпы, твердо потащив в сторону подъема на поверхность, вон из метро. Я ошалело посмотрел на Ирина, который уводил меня прочь с сосредоточенным выражением лица.

– Съездил, блин, на ознакомление в прокуратуру… – бормотал он. – Спускаюсь в метро, а тут вы, самоубийство, кровь.

– Я пытался ей помочь, – растерянно заявил я, смотря на помощника.