Николай Завырылин - Африканская история в историях

Ситуация

Егор влюбился в красоты Ньянги с первого посещения. Сказать, что ему нравилось приезжать сюда только на уикенд, значит покривить душой. Общение с обитателями этого места давалось ему с легкостью. Рауты или встречи за круглым столом, бизнес-ленчи или мимолетные пересечения за чашечкой кофе – все шло в актив получения или обмена нужной информацией, а также отслеживания текущей экономической ситуации. Изначально дети и внуки предков, переселившихся сюда англичан и европейцев, контактировали с ним с некой осторожностью. Удивлялись профессиональному знанию их языка, радовались паре фраз на местном шона или ндебеле. Наследники колонистов часто принимали Егора за поляка или югослава, а потому смотрели на него подозрительно, оценивая, что нужно этому русскому. Ведь советские еще в недавнем прошлом для местных белых были идеологическим врагами. Привыкали, приглашали в гости. Получали ответные приглашения, но если не в гости, то в какой-нибудь дорогой ресторан столичного Хараре. Егор предлагал длинный выбор: «Ла Финка», а, то и «Имба Матомба», но чаще в любимый русским «Аманзи». Советник полагал, что хороший разговор под вкусные блюда всегда располагает к откровениям и укреплению контактов. В этом смысле он был поклонником и последователем великого французского министра иностранных дел, Шарля-Мориса Тайлерана, который не раз и не два заявлял, что: “Лучший помощник дипломата-это его повар”. Историю и биографию этой французской знаменитости он с сокурсниками изучал в институте. После изучения темы «Политика Франции в восемнадцатом-девятнадцатом веках» на практических занятиях, однокашники разбирали высказывания герцога Беневедского или Тайлерана-Перигора на цитаты. Он, безусловно, был мастером переговоров и дипломатической беседы. Отличался умением выбирать тему и доводы. Великолепно выражал свою точку зрения парой слов. Он был до ужаса язвителен и умел красиво уколоть собеседника. При необходимости внимательно слушал и запоминал сказанное, стараясь воспользоваться ненужным многословием говорящего. “Вы король беседы в Европе. Каким же секретом вы владеете”, – спросил однажды своего лучшего и дорогого министра Наполеон. Тот ответил: “Когда вы идете на войну, вы всегда выбираете ваши поля сражений? ..... Если же от меня требуют ответов, то это именно я и подсказал вопросы”.

Войничу тогда казалось, что каждый из его друзей примерял эти цитаты к себе лично. Одна была также его любимая, она часто срывалась с его уст, врезавшись однажды в память будущего дипломата: “В политике нет убеждений, есть обстоятельства”.

Казалось, так будет вечно. Но Африка любит преподносить сюрпризы в виде малярии и заболеваний от укуса всяких летающих и ползающих насекомых. Особенно это случается после охоты или рыбалки при посещении низин, где протекает знаменитая река Замбези. Это касалось не только отчаянных пионеров и первопроходцев Родса. Вирус иммунодефицита от случайных контактов с инфицированными, солнечные ожоги при несоблюдении правильной защиты и последующие онкологические заболевания кожи – все это вероятные угрозы Африки.

Марат был жертвой укуса малярийного комара, после которого долго восстанавливал силы. Казалось бы, все лекарства доставлены и применены, но сказались предыдущие африканские болячки. И излеченные дизентерия, и эфиопская амеба, и предыдущий четырех годичной давности укус малярийного комара дали дополнительно о себе после этого знать. Иммунитет справлялся плохо и в дальнейшем посол был вынужден досрочно закончить командировку. До нового назначения руководителем на хозяйстве остался Игорь Шныра. Будучи ровесником Егора, он ревностно относился к его умению легко устанавливать контакты и не испытывать проблем при составлении телеграмм. Увы, не каждому из дипломатов это удавалось, но амбиций у всех оказывалось много. Порой и первый секретарь считал, что готов уже заменить посла. Игорь высиживал свою должность давно. Надеялся он стать послом и до назначения Марата. Но тогда ему не хватило ни сил, ни веса, ни регалий. Сам он был специалистом по Ближнему Востоку, поэтому чистыми африканистами не воспринимался всерьез. Однако все течет и изменяется. Как течет время, так и меняются министры и их замы, приходят новые люди, старые уезжают в долгожданные командировки. И вот африканской зимой в июле месяце Игорь был отозван в Москву для консультаций. Егор по этому поводу излучал безразличие и продолжал свою интересную работу. Но наступил август девяносто восьмого года, а за ним и дефолт российской экономики. Потеря, фактически, всех сбережений дипломатов, хранивших деньги в рублях и иностранной валюте, но в отечественных банках попортила многим нервы. Кого-то с инфарктом отправили в соответствующие больницы и клиники. Чужая судьба в тот момент была не совсем интересна, все думали, как спасти свои не спасаемые активы. Игорь по второму кругу использовал все свои силы и возможности, подключил массу знакомств, чтобы из временного поверенного стать послом, но людей действительно волновали более личные проблемы. Встречи, разговоры в кабинетах за чашкой чая, перекуры в курилках, все шло вход, но результат не был достигнут. Кто-то, что-то мутно обещал, но без гарантий. Кандидат на посольскую должность продлил свой отпуск и записался на прием к министру. Но судьба распорядилась иначе. Пришлось уезжать из Москвы с надеждой, что вопрос в скором времени решится сам собой в его пользу.