Кристина Камаева - Сон о золотом драконе. Книга первая. Аша

– Кажется, они уходят, – пытаясь справиться с собой, Расвед до хруста в пальцах сжал камни уступа. Он знал, что не забудет этого видения никогда.

– Уходят. – Ятрим присоседился рядом. – До свидания, девчонки! Спасибо за зрелище. Надо будет запомнить это место.

Расвед тряхнул головой, чтобы прогнать видение нагих тел, все еще застилающее его взор.

– Пошли, – скомандовал он.

Некоторое время Расвед еще думал об охотницах из Латавитаны. Густые непроходимые заросли, где они обитали, появились на Иде не так давно. Чащобы считали заколдованными, потому что обычные деревья не могли бы вырасти так быстро. Всего тридцать див назад на месте, где раскинулась Латавитана, не было ничего. Выжженные деревни, обугленные стволы деревьев и пепел вместо пастбищ – все, что осталось от селений после налета драконов. Через некоторое время из пепла полезли бамбуки, баньяны, гигантские папоротники. Скоро образовались такие дебри, что поверить в то, что когда-то люди возделывали здесь поля, было невозможно.

Старейшины говорили, что убитые драконами люди объединили свою волю и взрастили гибельный лес, населив его духами-мстителями, единственной целью которых стало уничтожение драконов. А поскольку материнская ярость сильнее всех прочих, духи эти получили женское обличье. Так и появились дикарки, недосягаемые, сильные и бесстрашные охотницы. Драконы несколько раз нападали на Латавитану, но дикарки всегда были на чеку. Их стрелы так часто находили цель, что в конце концов драконы стали облетать стороной гиблое место. Жаль , что охотницы не могли уходить далеко от места своего обитания: они теряли силы, если их не подпитывали скорбь и ярость похороненных под пеплом людей. Чарачарцы по негласному уговору никогда не заходили туда. Говорили, что человек в Латавитане становится духом и примыкает к армии мстителей.

Карабкаться становилось все труднее, и Расвед сосредоточился на подъеме. Он первым достиг вершины хребта и задержался, чтобы насладиться открывшимися ему далями. На вершине к нему пришло чувство небывалого по силе удовлетворения, даже гордости. Скалы, на которых он стоял, показались слитыми с ним воедино, и он вообразил себя исполином древних времен, очнувшимся от многовекового сна. Он сделал шаг и ощутил одновременно страх и вдохновение, как будто открылся источник новой силы, и она вошла в него из самого сердца Иды.

Зажили раны, нанесенные огненным дыханием драконов, заросли лесами, и родной край заблистал былой красотой. Далеко простиралась покойная нетронутая земля. Но стоило повернуться и посмотреть в другую сторону, чтобы понять, как хрупка и ненадежна эта красота. В дымке прятался город.

В городе Расвед не был, но знал, что там, в плену, томятся люди. Драконы ленивы и деспотичны, тысячи людей трудятся, чтобы обеспечить их удобства, а сами еле выживают. Тридцать див прошло с тех пор как драконы захватили город. Можно ли их оттуда вышибить? Как маленькому человеку с тонкой кожей противостоять хитрой бронированной твари, которая летает, извергает огонь и знает магию? Если верить легендам – драконы древнейшая раса, они хранят знания начала времен, а память людей легка, как пыльца, и ненадежна. Пройдет еще тридцать див, и, может статься, людей не останется вовсе.

Такие мысли промелькнули в голове Расведа, пока Ятрим карабкался на вершину хребта.

– Красотища! – едва отдышавшись, воскликнул поэт. – Я птица, парящая над миром! – Он раскинул руки, пытаясь изобразить орла. Потом, взглянув на друга, спросил:

– Почему ты опять хмуришься?

– Зря я сюда пришел, – удрученно вздохнул Расвед.

– Нет, не зря, – возразил поэт. – Я же вижу, ты сам не свой, мучают тебя вопросы, давит неизвестность. Все думаешь, зачем звала старая Ённа? Что ей нужно? Так иди и выясни. Сбрось с себя эту тяжесть!

Расвед кивнул и понуро поплелся вперед.

Король принимал Шиширу приватным образом, по-домашнему. На нем был шелковый халат и расшитые тапочки. Мимо них, время от времени, проносилась тележка, в которой катались двое избалованных мальчишек-близнецов, сыновей Айнодавы. Их возня и шумная перепалка действовали советнику на нервы, но папаша не обращал внимания на голосистых отпрысков. В тележку затейники запрягли парочку роламбинок. Шишира узнал Фуси, она недобро глянула на него исподлобья. В паре с ней ползла по-паучьи такая же нарядная маломерка в пышной юбке и панталонах. Ее бледное личико не выражало никаких чувств.

– Но-но! Быстрее! – командовали близнецы.