Аглая Бузылева - Заговор маски

Конунг занимал трон Скандинавской империи уже восемь лет с момента смерти его отца – Харальда Торвальдсона. Его жена – кюна Хильдегард – была родом из норвежских земель. Брак был удачным не только для конунга, искренне любившего свою жену и получившего от брака трех сыновей и дочь, но и для простых жителей, которые не уставали благодарить Одина за такую просвещенную кюну. Хильдегард активно участвовала в политической жизни, возглавляла несколько благотворительных организаций и была постоянным участником Тинга.

Целсус с улыбкой кивнул некоторым своим сородичам, готовившим отчеты для сегодняшнего заседания, и устремил взгляд на конунга. Тот взошел на небольшой помост, подвел жену к ее трону, сам встал у своего и после секундной паузы с неторопливостью, приличествующей правителю, сел на красный бархат. Он сделал приглашающий жест – и все участники опустились в свои кресла.

– Смотри внимательно, – едва слышно прошелестел посол, но Маркус, сидящий рядом, сразу придвинулся, поняв, что сказанное относится к нему, – на твоих глазах творится история. После сегодняшнего дня мир не будет прежним.

Юноша кивнул, кинув восхищенный взгляд на своего начальника, которого почитал и за учителя.

Конунг кивнул знатному вельможе средних лет в строгом костюме и с орденом на голубой атласной ленте, висевшем у него на шее. Тот ответил правителю низким поклоном и взошел на кафедру:

– Мой конунг! – начал он звучным приятным голосом. – Моя кюна! Дроттины Сольгарда и наши уважаемые гости из Регнум Галликум! – он поклонился целенаправленно Целсусу, и тот ответил любезной улыбкой и наклоном головы сначала ему, а затем конунгу, который устремил на него свой взор. – Сегодня, в третий день года – третьего числа Мерсугура 1083 года от становления империй – в Люнденвике я, первый среди равных риг-ярл Сигурдсон, объявляю открытым внеочередное заседание Тинга. На повестке дня несколько вопросов. Первый: доклады участников со стороны Сольгарда и Регнум Галликум о социально-политической обстановке в Великом Остроге. Второй: доклады участников со стороны Сольгарда и Регнум Галликум по экономическим, политическим, социальным и прочим вопросам возможности заключения военного альянса с образованием единой армии коалиции. Третий: дебаты участников со стороны Сольгарда и Регнум Галликум о возможности создания военного альянса с образованием единой армии.

В зале Тинга стояла гробовая тишина. Было слышно, как скрипит перо писца, стенографирующего речь. Первый риг-ярл, сидящий на своем месте, говорил негромко, однако его голос при помощи магического усилителя разносился по всему залу. Дворцовая стража в черных мундирах, расшитых серебристыми нитями, замерла у входов, никак не выдавая своего присутствия. Участники тинга обратились во слух. Кое-кто делал пометки для последующих вопросов. Асквинд молча слушал, сидя на своем месте, сжимая и разжимая кулаки. Изменения, проводившиеся последние годы в Великом Остроге – третьем крупном государстве на континенте, затрагивали все слои общества. Официальная насильственная смена религии, запрет на образование для женщин, строгий контроль документов, участившиеся международные инциденты. Несмотря на то, что хевдинга многие считали лишь солдатом, не искушенным в политических интригах, он вовсе не был глуп. А происходившее в Великом Остроге говорило о том, что либо самоизбранный чуть более пятнадцати лет назад новый глава государства, носивший титул Великого Охотника, полный идиот, упорно тянувший свою страну в глухое средневековье, либо же, к чему склонялся хевдинг, Великий Охотник, напротив, достаточно умен и целенаправленно делает из доброго соседа злобно ощерившегося волка, который вскоре захочет напасть.

Заседание шло своим чередом. Закончил говорить первый риг-ярл, стали выступать докладчики. Из их донесений картина складывалась весьма удручающая. Уровень жизни населения стремительно падал из-за того, что международные компании боялись теперь торговать на территории Острога. Но вместо того, чтобы винить Великого Охотника, жители государства обрушивали всю свою злобу на заграничных соседей. Газеты переполняли топорные, грубые, пошлые карикатуры, обличающие развращенность и хитрость галлов и агрессивную тупость сольгардцев. Зато своего правителя они превозносили. Доподлинно стало известно о случаях пыток и даже нескольких казней несогласных с реформами. Население бурно поддерживало эти проявления насилия.