Анатолий Кольцов - Под созвездием Большого Пса. Луны больше не будет! Книга 1

Ни с того ни с сего, как бы самому себе, проговорил, сидящий рядом со мной, одноклассник и друг, Макаров Шурка, с которым мы просто загорали на берегу речки.

– Шурка, это ты о чём, про какую такую каменюку говоришь?

Переспросил я, неожиданно высказавшегося друга.

– Какую, какую, да вон про ту, что светиться наверху.

Утвердительно кивнул он на небо, в ту сторону, где виднелась бледная округлость дневного диска Луны.

– Про Луну, что ли?

Ещё разок переспросил я, не понимая, о чём идёт речь.

– Про неё.

Глядя вверх, с укоризной, проговорил мой школьный друг. И тут же продолжил свои размышления:

– Помнишь, месяц назад мой батька камней к дому понавёз, когда мы фундаменты под сараи заливали. Так я выбрал камень, такой что поокруглее, подвесил его на сук верёвками и врезал по нему кувалдой. Так врезал, что искры полетели. Чуть собственного глаза не лишился. Вспоминать страшно. Так вот, камень мой отскочил от кувалды, а кувалда от камня… Камень-то отшатнулся вперёд и обратно на меня полетел, я едва из под него вывернулся, а кувалда та, мне на ногу шмякнулась. Так вот, камень висит себе, раскачивается, а раскалываться на куски и не думает. Я от боли скулю, ногу оттираю, из глаз искры сыплются, ярче чем от камня, а Луну, размером с четверть, от него так и не отколол.

– Вот чудак, чего же ты от камня Луну откалываешь. Нам же показывали картинки, внутри земли всё расплавлено, там, внутри, эта, как её, манта.

– Сам ты, «манта», магма там под земной корой, расплавленная. Ну и что с того? Вон погляди на Тянь-Шань, там, что не камни, по-твоему?

– В общем-то, камни. Что тут скажешь.

Шурка рассказывал мне всё это на полном серьёзе, как будто опыты в лаборатории проводил, а я, как представил себе кувалду, падающую ему на ногу, меня аж передёрнуло. И смешно и больно одновременно, словно не по его, а по моей ноге досталось. Да, и Шурка, видно по старой памяти, слегка потёр свою правую ступню.

Детские забавы, казалось бы. Нам тогда всего-то по двенадцать лет было, но этот странный разговор так сильно запал мне в душу, что помню его и по сей день, как вчера, слово в слово.

– А с чего ты взял, что её, Луну, нужно откалывать? Она у нас осколок Земли, что ли?

Чуть не рассмеявшись, спросил я его.

– Конечно осколок. Это я в астрономии вычитал. У соседа, Ромки, взял со стола книжку, а там про Луну всё расписано, как появилась, как отскочила, почему одним боком к нам висит. Я читаю, а самому жуть как интересно. Вот и подумалось: если в нас, в Землян, врезалась какая-то дурында, то почему мы остались на месте, а Луна отлетела на огромное расстояние. Я проверил всё это с камнем, нет, по писаному не выходит, мы должны были тоже отскочить.

На такой уверенной нотке завершил свои рассуждения Шурка Макаров, мой одноклассник и друг далёкого, теперь уже, детства. Я бы и не стал вспоминать эту странную и почти смешную историю, если бы его детские наивные выводы не подтвердились намного позднее и весьма неожиданным, для меня, образом. Эта быль, происхождением из далёкого детства, изменила такое огромное количество людских судеб, столько людей собрала вместе и наоборот разметала по свету, что и сосчитать не получится.

Глава 2

Общие знакомые

Июнь в наших Казахстанских предгорьях бывает всегда прекрасен, особенно его последние жаркие денёчки. Голубое, яркое от горизонта до горизонта небо. Свежий, ласкающий горный ветерок, чудесное летнее солнце, всё это всегда входило в тот набор природных благ, которые делают эти края несравненным местом оздоровительного отдыха. А ещё, в июне самое главное, это то, что начинались школьные каникулы, и у местной детворы наступает время беспредельной вольницы. То самое ласковое тепло и июньское солнце превращают тела малолеток в натуральные шоколадки. Соскучившись по солнечному загару за зимний и весенний периоды, в этом месяце они нещадно жарят свои маленькие фигурки под его полуденными острыми лучами. Хрустально чистые горный воздух и столь же прозрачная вода творят с ребятнёй настоящие чудеса. Июнь, это для них одновременно, и лечебный санаторий, и увлекательный, до экстремального, отдых.

Вот и побывал я в родных местах. Побродил по знакомым невысоким холмам, вдоволь накупался в старых, с детства знакомых заводях, повидался с друзьями, с теми, что пока ещё остались в селе и не покинули родных мест, в общем, отвёл душу с превеликим удовольствием. Доведётся ли ещё когда-нибудь вернуться сюда? Жизнь, как известно, вертит нами, как ей вздумается. Может быть, когда-нибудь и занесет она меня опять на малую Родину, но надежд, по её прошествии, становится всё меньше. До окончания моего отпуска оставалось ещё больше недели, вот я и решил обратно не лететь самолётом, а поехать на поезде, что бы, возможно в последний раз, пересечь огромную Казахстанскую степь, наблюдая её воочию, сквозь вагонное окно. А ведь когда-то давно, в далёком детстве, мне довелось ехать вот так же поездом по этой самой железной дороге и, я лично, наблюдал, сквозь это самое вагонное окно, голубые воды Аральского моря, которые в буквальном смысле этого слова омывали шпалы пролегающей по берегу железки. А ныне это, бывшее морское дно, такая же пустыня, как и всё остальное. Море покинуло эти земли, и теперь его остатки таят свои воды в сотнях километров от этих мест.