Роуз Сноу - Хрустальный мир

– Мы постоянно говорим ему об этом, – ответил Престон.

– В любом случае не повредит, если он услышит это от других людей. Твой отец – гордый человек, он не привык легко отступать. Но из-за его истории болезни это крайне необходимо. Было бы лучше, если бы он на самом деле отошел от дел в течение следующих нескольких недель, чтобы полностью восстановиться.

Престон кивнул и протянул доктору руку на прощание.

– Благодарю. Мы позаботимся о том, чтобы он не брал на себя слишком много.

– Очень хорошо. – Доктор приподнял шляпу. – Приятного воскресного вечера.

Я тоже попрощалась и наблюдала, как пожилой мужчина прокладывает себе путь против ветра к своей машине, прежде чем обменяться быстрыми взглядами с Престоном.

Престон открыл мне входную дверь и напряженно посмотрел на меня.

– Готова?

Я кивнула более уверенно, чем на самом деле чувствовала себя.

– Насколько можно быть готовой к такому.

Поскольку Блейка не было видно на первом этаже, мы отправились в его комнату. Престон коротко постучал, прежде чем открыть дверь. Какая-то часть меня хотела, чтобы он никогда этого не делал. Потому что зрелище, представшее передо мной, безжалостно выжгло мою сетчатку. Этот образ никогда не исчезнет из моей памяти, как и боль, которая взорвалась в груди, как граната.

Блейк действительно был там, и он был не один. Его руки лежали на спине Грейс, которая сидела рядом с ним на кровати, и ее пальцы страстно зарылись в его волосы, когда она целовала его с закрытыми глазами. И он целовал ее.

Сомнений не было. Это был не односторонний поцелуй, исходивший только от Грейс. Этого хотели оба. Именно об этом Грейсон хотел меня предупредить, но я, глупая корова, его не послушала.

Уязвленная, я уставилась на них. Как я могла быть такой слепой? Я не могла поверить, что игнорировала любые знаки и тревожные звоночки, потому что Блейк уверял меня, что они просто друзья.

На мгновение моя боль сменилась холодным разочарованием, а затем пришло гадкое мрачное чувство, когда я уставилась на этих двоих, повернувшихся к нам после того, как Престон открыл дверь. Грейс испуганно распахнула глаза и возилась с вырезом своей блузки, в то время как Блейк уклонился от моего взгляда и, по-видимому, не знал, как реагировать.

– Извини, чувак, – пробормотал Престон, все еще держа ладонь на дверной ручке.

Прежде чем это могло стать еще более неприятным, я развернулась и направилась обратно к лестнице. Слезы гнева и разочарования навернулись мне на глаза, но я силой воли сдержала их.

Нет, я не буду плакать. Я не собиралась поддаваться эмоциям, которые бушевали в моем теле, как зверь в клетке, и хотели, чтобы их выпустили на волю.

Мы с Блейком должны были держать дистанцию, так что не имело значения, был он с Грейс или нет.

По крайней мере, так мне говорил разум. Но вся эта логика совершенно не помогала против ревности, что сжимала мне горло и будила желание обрушить на Блейка весь мой гнев.

Он солгал мне. И у него даже не хватило порядочности запереть свою проклятую комнату, пока он обжимался с Грейс.

Больше всего на свете мне хотелось что-нибудь сломать, ударить по чему-нибудь – и это не беспокоило бы меня, если бы мне не хотелось сделать это с идеально накрашенным лицом Грейс.

Позади я услышала, как Грейс попрощалась с Блейком и тоже побежала к лестнице. Неосознанно я ускорила свои шаги и добралась до своей комнаты. Мне не хотелось ее видеть и уж точно не хотелось с ней разговаривать. Только под защитой четырех стен я позволила себе дать волю эмоциям. Сжимая зубы, я била подушку, в то время как коварные слезы наконец-то вырвались наружу. Они бежали по моим щекам и капали на кровать, но я не хотела давать ему больше, чем эти несколько слезинок. Гневно я вытерла тыльной частью ладони под глазами и расправила плечи. При этом я пыталась выкинуть из головы образ этих двоих, который упрямо застрял там. Теперь были более важные вещи, чем любовная жизнь Блейка, на которых нужно было сосредоточиться. Например, что мы можем сделать, чтобы Престон не убил его за шесть недель.

В этот момент в мою дверь постучали.

– Джун?

От голоса Блейка все внутри меня перемешалось, все мои добрые намерения, вся логика и все разумные мысли.

– Я могу войти?

– Нет! – рявкнула я, но он уже открыл дверь. При виде его губ мне стало дурно. – Я сказала «нет».

– И я ждал твоего ответа не дольше, чем вы с Престоном. – Его взгляд был далеко не таким сокрушенным, как должен был быть.