Игорь Ташин - Ученик запретного племени

Случается, ромы выделяют некоторых людей. Нет, конечно, дружбой это назвать нельзя, но всё же – выделяют. Именно таким человеком и был Гнус. Не тот – продиравшийся через дебри Запретной Зоны и убитый арбалетной стрелой на площади, а совсем другой: милый, тихий, интеллигентный человек, замкнутый в своих мыслях и не навязывающий никому своего общества.

Свое неблагозвучное имя он получил после приезда в Руну – своего рода, столицу Ромалии, хотя никакого административного и иного государственного деления в Ромалии не существовало.

А произошло его "крещение" довольно шумно.

Не успел он подыскать недорогое жильё и выйти поосмотреться в город, как его задержали два местных менялы и потребовали возмещения причиненных убытков – якобы, занимал у них деньги, на какую-то экспедицию… Ничего не понимая, он пытался объяснить тот факт, что прибыл в Руну не далее, как вчера днем. Зовут его никак не Гнус, а Брукс – Альберт Брукс, и ни в каких экспедициях он не участвовал, а соответственно не мог нанести ущерб столь уважаемым господам… Дело едва не дошло до поножовщины. Лишь вмешательство шерифа помогло предотвратить назревавшую расправу.

Досконально изучив эмиграционную карту и получив его согласие на дактилоскопию в местном участке, менялы несколько поостыли. Ответ с идентификационного терминала несказанно поразил всех – он действительно не являлся человеком, на которого был похож, как брат-близнец.

– Я же говорил вам, – твердил один из приятелей менял, – это не Гнус. Гнуса убили сегодня на площади, сам видел: хрясь – и стрела торчит из уха. Кровищи натекло… Ясное дело – ромахов работа. Зря он в запретку шастал – всё за этими диковинками охотился… Вот ромы его и порешили. Глупый Гнус…

Не самая лучшая эпитафия.

– Гнус? – удивленно спросил новичок.

– Да, Гнус, – раздраженно отвечал меняла, – такой же мерзавец, как и ты, наверное… Гнус-два! – и нервно хлопнув дверью, выбежал вон из участка шерифа, не потрудившись даже извиниться.

Новичок благоразумно решил не затевать скандала на незнакомой территории, хотя менялу мысленно зачислил своим врагом. Он недолюбливал, когда его оскорбляли. А тут еще это сходство.

Кличка прилипла моментально. Вначале его так и называли: «гнусдва» – в одно слово. Получалось нечто среднеженского рода, непонятное и странное: « …у Гнусдвы спроси… …Гнусдву не встречал?..» Но вскоре "фамилия" исчезла, и он остался просто Гнусом, совсем против такого обращения не возражая – это очень помогало его планам затеряться на новом месте.

Прошло несколько месяцев.

Гнус обустроился. Он приобрел необходимые ему для работы вещи и целыми днями не выходил из своей конуры.

Но деньги кончались. Пришлось заняться поисками работы, способной не только доставлять удовольствие, но и кормить.

Когда удавалось, он ремонтировал кухонное оборудование в трактирах или настраивал музыкальные и игровые автоматы. Механиком Гнус слыл знатным. Да вот беда – не так много техники, нуждающейся в ремонтах, находилось на руках окружающих, да и ломалась она редко. Чаще, перебивался менее интеллектуальными заработками. Всеобщего уважения, правда, не снискал – виновата замкнутость и отчуждённость поведения, но на это ему было плевать. А всё дело в ромах – ромы его замечали…

Так прошло несколько лет.

Гнус сам не понимал, из-за чего ромы не чурались его общества и даже могли пропустить с ним по кружечке пива или избавить от очередной болячки на теле своим невесомым прикосновением.

С одним из них – Риуром, он встречался особенно часто – два, три раза в месяц, не реже. А познакомились они так.

Гнус, оказавшись на мели, подрабатывал подметальщиком в трактире "Третий раунд", где Риур продавал хозяину дичь. Однажды, уже незадолго до закрытия заведения, уставший до одури от работы Гнус, занимаясь уборкой, случайно опрокинул кувшин с пивом прямо на колени Риуру. Все так и притихли в зале – каждому известно – ромы оскорблений не прощают, а расплата наступает немедленно. Гнус же, внутренне уверенный в благородстве ромов, обезоруживающе улыбнулся :

– Извините, сударь, честное слово не имел дурного умысла, простите мою неуклюжесть, не хотел, право не хотел…

– Я знаю, – невозмутимо произнес ром. Отряхнул мокрые штаны и добавил: – Ты, когда закончишь метлой махать – подходи, пивка попьем, познакомимся поближе…

Зал вздохнул с облегчением. В присутствии ромахов люди, по большей части, всегда находились в некотором напряжении. Но запретить истинным хозяевам Ромалии делать или не делать того, что они хотели, не мог никто. Если ром желал сидеть в кабаке – он сидел в кабаке и тут уж ничего не попишешь.