Исаак Вайнберг - Цифрогелион

Дары… Им больше подошло бы имя «Проклятья». Каждый человек мог их использовать. Обменять на Время своей жизни: Дары класса «пять» стоят по тысяче лет за штуку, но в них вы едва ли найдёте что-то более интересное, чем «возможность подпрыгнуть на два метра». Дары класса «один» стоят по миллиарду лет и накопить на них крайне сложно, но вот именно среди них, как думают многие (и я в том числе), и можно найти те самые Дары, которые лишили нас топлива и заставили исчезнуть весь мир вокруг нас. У Даров есть две особенности: первая – они одноразовые, во всяком случае те, о которых известно. Вторая – они выбираются вслепую. И именно вторая особенность не позволила им стать сильно популярными: мало кто захочет потратить тысячу лет на кота в мешке, а ведь в большинстве случаев вы получите совершенно бесполезный Дар вроде «вызвать раскат грома» или «получить зелёное яблоко». Обменять тысячу лет жизни на яблоко? Сомнительная сделка, согласитесь.

Но есть люди, тратящие миллиарды лет жизни на Дары. Они находятся в постоянном поиске действительно выдающихся эффектов, способных изменить мир. Кто-то хочет всё исправить – сделать мир таким, каким он был раньше; другие ищут могущество; третьи – настоящее бессмертие, но объединяет их всех одно: никто из них не находит того, что ищет, а поиск «того самого Дара» превращается для них в безумную азартную зависимость, на которую они готовы потратить всё своё состояние…

В общем, вот уже сотни лет, как мы перешли на «живые генераторы». Всё работает от них: транспорт, освещение, телефонная связь, отопление. Мы лишились огнестрельного оружия: теперь мы используем коломёты (когда-то их называли арбалетами), сабли, гидравлические гранаты…

Я мысленно вызвал меню Даров. Перед моими глазами материализовались миллионы и миллионы белых карточек, на которых были выдавлены цифры от одного до пяти. Я мог сортировать их по классу и мотать список сколько угодно долго: количество этих карточек было бесконечным, и я не слышал ни о едином повторяющемся Даре. Чуть снизу расположилась цифра «четыре» – именно столько у меня было припасено неиспользованных Даров (да, я и сам когда-то отчаянно тратил на них свои сбережения).

Где-то среди бесконечности карточек, наверняка, есть та, которая сможет всё исправить, но я быстро понял, что всё это лишь пустая трата жизней, ведь шанс найти что-то стоящее один к бесконечности…

Я убрал меню Даров и, подняв воротник своего пальто, поёжившись, вжал голову в плечи. На улице было прохладно, впрочем, как и всегда. Где же этот чёртов капитан? Может, зайти в бар и выпить чего-нибудь, пока жду? Нет, хватит пить. Я уже почти пропил всю свою жизнь – менее чем через двести дней я умру. Казалось бы, целая куча времени – я ещё успею заработать, но что-то подобное я уже говорил себе месяц назад, когда у меня на счету было полторы тысячи дней.

Время и «кошельки» появились у нас почти тогда же, когда появились и Дары. Во всяком случае так рассказывают. Не могу представить, как раньше люди платили друг другу золотыми монетами: это же просто металл – какая от него польза? Другое дело – Время… За свои услуги ты получаешь нечто действительно нужное, то, что имеет ценность, даже если оставить его себе.

Время… Время не делает тебя бессмертным, оно лишь избавляет тебя от смерти, вызванной старостью. А вот от удара ножа ты умрёшь так же быстро, как и любой другой, будь у тебя хоть миллион лет в запасе. По этой причине многие состоятельные люди становятся затворниками и живут в страхе перед любым неосмотрительным действием: умереть в сорок лет, задавленным экипажем, имея на счету миллионы лет? Вот он – настоящий ужас…

При этом есть и те, кто промышляет грабежом Времени. Самые мерзкие твари на свете… Убийство или даже простое избиение другого человека даст тебе немного Времени, а его количество зависит от того, сколько этого самого Времени у твоей жертвы. Разумеется, убив человека с миллионом лет жизней, ты не получишь весь миллион, но пару тысяч – вполне вероятно, хотя суммы бывают разные и, судя по всему, зависят лишь от удачи.

Из моих мыслей меня вырвал скрип тормозов. Передо мной остановился чёрный экипаж. Серебряные витиеватые узоры, серебряные колпаки с гербами Губернаторского Дворца: это был офицерский экипаж Дворцовой стражи. Я посмотрел на лошадь, чья голова торчала и люка в генераторном отсеке. Её белые слепые глаза не двигались в глазницах, а веки не моргали. Из ноздрей животного частыми рывками вырывался пар. Дверь открылась, в нос ударил запах мебельной кожи, из темноты салона раздался знакомый голос: