Олег Берман - Убийство в сердце империи

– Доброе утро, доктор Эрлих, – войдя в свет мощной лампы, сказал Этцель. – Дамы и господа.

– Доброе утро, старший комиссар. Мои соболезнования.

– Не стоит, доктор. Погибший был мне не знаком.

– Я думал…

– Нет, доктор. Пусть наше племя не так многочисленно, как людское, но все равно помнить всех невозможно.

– Хм, логично, – Эрлих поправил очки и добавил, – Vivere tota vita discendum est 3 3 Век живи, век учись (лат.) .

– Assentio, доктор, именно так. К моему величайшему сожалению, я вынужден отказать вашим коллегам в удовольствии посмотреть на распотрошенного эльфа.

– Комиссар, прошу прощения, но это весьма неординарный случай.

– Доктор, при всем уважении я говорю это не как эльф или представитель Дома. Я говорю это как представитель полиции, расследующий это преступление. Так что, прошу всех, кто не входит в команду доктора Эрлиха удалиться, – перешептывание стало более активным. Медики явно не хотели расходиться. – Если я не совсем понятно выразился, приношу свои извинения. ВСЕ ВОН ИЛИ Я ВАС АРЕСТУЮ! – шушуканье вмиг прекратилось, все взгляды были направлены на Эрлиха. Доктор только разочарованно вздохнул: по закону Этцель был прав.

– Дамы и господа, прошу вас покинуть помещение, – шушуканье возобновилось, но группа пришла в движение и направилась в сторону выхода. Когда дверь за ними закрылась, медик попробовал зайти с «другой стороны». – Этцель, мы знаем друг друга не один год. Ты же осознаешь важность аутопсии эльфа. После войны такая возможность была, но технологии оставляли желать лучшего!

– Я понимаю ваше рвение, Эдвин, но, повторюсь, сейчас я здесь, как полицейский, а не эльф. Поэтому давайте приступим к делу, мне нужна причина смерти, остальную процедуру вы сможете провести без меня.

– Другими словами… – проблеск надежды в голосе.

– Все что я хотел сказать, доктор, я сказал.

– Да-да. Кхм… приступим. – Это был карт-бланш. Пусть всего на несколько часов, пока сюда не нагрянут другие официальные органы, но у него будет возможность изучить некоторые нюансы эльфийской физиологии.

Когда столь важный вопрос был решен, Эрлих, не теряя лишнего времени, приступил к процедуре, вызывающей у многих почти мистический ужас.

– Компьютер, начинай запись. Шестнадцатое октября две тысячи пятьдесят второго года, восемь часов двадцать семь минут. Вскрытие проводит доктор Эдвин Эрлих. Тело мужского пола, эльфийской расы. Возраст определить невозможно. Приступаю к наружному осмотру…

Этцель оставался в зале еще немногим более получаса, после чего удалился. Причина смерти была установлена: из трех пуль в груди одна пробила правое предсердие и правый желудочек («Странный калибр, точнее скажу позже»). «Всемогущее эльфийское бессмертие», а на деле регенерация клеток, ускоренный метаболизм и отсутствие плейотропных генов, не помогли Онезоргу в борьбе с куском свинца в главном насосе организма. Многочисленные порезы, оставленные ножом или другим режущим предметом («точнее скажу позже, Этцель») были получены во время борьбы и не были смертельны. Судмедэксперта смутило другое обстоятельство. Угол наклона попадания пуль в тело и пороховые следы говорили о том, что стрелявший находился близко и одновременно выше жертвы:

– Как будто убитый спокойно сидел, когда в него начали стрелять. Понимаешь, о чем я говорю, Этцель?

– Я понимаю, что вы имеете в виду, доктор, и понимаю, почему вы боитесь это произнести. Судя по всему, Мар-Ямина Онезорга поставили на колени и казнили.

– Это твои слова, Этцель, но я бы под ними подписался.

Вскрытие сдвинуло расследование с мертвой точки. Теперь обычное ограбление можно было вычеркнуть из списка возможных причин преступлений. Вряд ли обычные грабители ввязались в драку с бессмертным, чтобы потом хладнокровно всадить в него три пули. Тут было что-то другое, что-то личное. Женщина? Деньги? Политика? «Кто же ты, Мар-Ямин?» спрашивал себя Этцель, завтракая в медицинской столовой. Есть в такой момент могло кому-то показаться неуместным, но голодный эльф был малоэффективен, если не бесполезен. Яичница с копченым мясом, маринованными огурцами и зеленым салатом насыщали организм и позволяли думать. Еда простолюдинов, сказали бы все его сородичи, ну и пусть. Зато теперь комиссар был готов к длинному дню.

На пути к дому убитого, в то время как его стильный «вандерер» преодолевал километры на юго-запад столицы, Этцель пробил адреса свидетелей и был неприятно удивлен. Свидетели жили в разных районах города и вряд ли принадлежали к одному социальному кругу: Аллея Бисмарка и Аллея Космонавтов – более яркого годонимического противопоставления было бы сложно представить. Первый пункт лежал на западной окраине столицы, второй – на восточной. Однако сейчас юго-запад Берлина – Целендорф, а если быть точнее – Особая Консультационная Зона.